— Ну, как вы там с Яковым уживаетесь?
— А чего мне с ним уживаться? — Сапрыкин даже на расстоянии удивил, как Серафима Григорьевна пожала полными веснушчатыми плечами. — Я его из птичника вытащить не могу…
— А что он там делает? — ошарашено спросил Сапрыкин.
— Что, что… — хихикнула теща. — У меня как раз перед твоим приездом хорек петуха задавил. Вот твой Яшка у меня теперь заместо него. Такой, слышь ты, знатный топтун — куры у меня аж по два яйца сносят разом!
— Да не может того быть! — потрясенно пролепетал Сапрыкин. — Это же против всяких биологических законов. Он же попугай!
— Сам ты попугай! — рассердилась теща. — Говорят тебе: топчет моих курей, значит, топчет. Да еще орет при этом дурным голосом! Подожди, как же он кричит, язви его… А, вот: «Полундр-ра-ра!» — орет. Так что спасибо тебе, зятек, за ценную птицу!
— Да не за что, — сказал Сапрыкин. И аккуратно положил трубку.
Самолет мелко завибрировал, в иллюминатор было видно, что и крылья у него дрожали, как руки алкоголика в треморе. Пассажиры начали тревожно переглядываться. А самолет вдруг резко накренился и стал терять высоту.
— Падаем! — прошептала Марина.
И хотя стюардесса запоздало, но все же сообщила, что самолет попал в турбулентную зону и всем надо просто пристегнуться и пережить всего несколько неприятных минут, ее никто уже не слушал. Народ-то уже привык к тому, что воздушные суда, большие и маленькие, почти каждый день где-нибудь да падают. А вот сегодня очередь, видимо, дошла и до них.
Марина вопила уже во весь голос:
— Боже мой, мы сейчас упадем!
Ее муж Андрей, и сам трясущийся от страха, попытался как-то успокоить Галину, отвлечь ее от ужасных мыслей. И не нашел ничего лучшего, как обнять и сказать проникновенно:
— Раз уж такое дело, давай простимся, милая!
— А-а-а! — заголосила Марина. — Я не хочу умирать!
— Не бойся, это не страшно совсем, — убеждал ее Андрей. — Хлоп — и все! Ничто ничего и не почувствует.
— Правда? — притихла Марина. — Ты откуда знаешь? Ты что, уже падал? Без меня? Когда это было?
— Давно, — неопределенно махнул рукой Андрей. — В армии еще.
Это точно. В армии он один раз упал. Но не в самолете, а со второго яруса солдатской кровати. Во сне. И было ему тогда очень больно, потому что приземлился он на копчик. Но зачем это сейчас знать Марине?
— Ну ладно, давай прощаться, — согласилась Марина и всхлипнула. — И давай простим друг другу, если кто в чем был виноват.
Андрей подумал и поежился.
— А это еще зачем?
— Ну, так принято, милый, чтобы предстать перед всевышним с чистой душой. Ну вот я, например, виновата перед тобой в том, что на прошлой неделе спрятала твои удочки.