Прокрутили, просверлили, подвесили.
Соседи прибегали, делились опытом. Однокомнатная стала уютней, повеяло жилым духом. Ниночка скомандовала пробиваться к холодильнику, отодвинули стулья, торшер, сервант; хозяйка расчистила угол кухонного стола:
— Что бог послал!
— Без тостов, — предложил Валентин, — а то выскажешься — на свадьбу слов не останется!
Обошлись без тостов, однако спели под гитару любимые.
Ниночка в стареньком платье, новеньком переднике, в платочке, повязанном по-бабьи, вела песню голосисто и, глядя на нее, верилось во все доброе, счастливое, вечное.
Валентин на радостях расхвастался:
— Нам вскорости двухкомнатную дадут.
Ниночка потупилась.
Помянули друзей, вспоминали, куда кого забросила судьба, Ниночка прислушивалась ревниво, предпочитая разговор о времени сегодняшнем и планах на будущее, это будущее было у нее осязаемое, творимое, складываемое из кирпичиков бытия… Вдруг она заметила, что Анатолий уходит от разговора, хоть и отвечает, и слова находит нужные. Стала к нему приглядываться, что это с человеком?
— Устали с дороги? — спросила заботливо.
— Да нет, ничего…
— А я смотрю…
Тут пришел сосед за дрелью, она вышла к нему в коридор, из кухни донеслось:
— Видел я этого парня, сегодня, сейчас, на трассе. Который шел тогда за мной…
— Который, который… — раздраженно отозвался Валентин. — Которого не было! Мог ты разглядеть его в переулке? Там и фонарь черте где!
— А я ни за что не ошибусь, если почуял человека. Я спугнул их в забегаловке. Чем занимались — неизвестно, однако явно пуганул. Потому и увязался за мной ночью.
— Мало тебе задержанных бандюг, давай еще четвертого выискивать.
— Знаю, что говорю… Мне бы только вспомнить, что тогда ими сказано. В забегаловке. Что-то важное. Зацепиться бы, а вспомнить не могу.
— Что-то, который, чего-то. Запсиховал, вот тебе кто-то и чего-то.
— Зачем ты, Валя! — непрошеной вмешалась Нина, появившись в кухне. — И что вы замолкли сразу, я ведь слышала… Напрасно ты, Валентин, человек говорит, надо прислушаться. Разве не бывает так? Я по себе знаю — если кого приметила, кинулся в глаза, пусть незнакомый, прохожий…
— Ну, вы, девушки! Девичий разговор! В деле факты требуются. С него факты стребуют, а он что? Виделось-привиделось, что-то, кого-то?
— Ты напрасно, Валек, — защищала Анатолия Нина. — В человека пули всадили, его слово первое.
— Первое-первое, — горячился Валентин. — А чье-то будет последнее. И я тебе так, Анатолий, скажу, желаешь вернуться на работу — выкинь из головы. Забудь. И не вспоминай. Пока факты не заимеешь.
Посидели еще немного, Анатолий поднялся: