— Порядок? Таблетки я высыплю обратно в рюкзак, а эти пустые тюбики оставляем на видном месте, ну, вот здесь, на полу, у порога. Где календарь? В комнате на круглом столе. А как же — как у всех деревенских…
Записаны номера "скорой помощи" и пожарников. А мы это выписываем большими цифрами на бумаге. Пусть тогда поломают головы. Так… и бросаем вот здесь, поблизости. "Скорая помощь" найдет эту пустую упаковку от снотворного, эти номера телефонов. Значит, отравились, хотели вызвать "скорую помощь", но уже потеряли силы… Помощь приедет и начнет интересоваться, обнаружит, что нам нечего было есть! Нас обязательно накормят.
Байба ладонью вытерла слезы, и вокруг глаз вместо палитры возник хаос красок. Ну и что, зато опасность для жизни миновала!
— Но как мы сообщим "скорой помощи"? Тетя тоже хороша — не провела телефона. Живет, как в деревне.
— Очень просто. Поставим звук на полную силу. Прибежит, по крайнем мере, тот тип в плавках или кто-нибудь другой, увидит снотворное, а мы будем лежать, как убитые, Этот тип и сообщит, куда следует.
— Иди сюда, погладь меня по головке… Байба хотела вознаградить Броню за интенсивное мышление и за ожидаемый ужин в больнице и, раскинув руки, опустилась на матрас. Помиловаться не удалось, потому что чувство голода сводило им животы. Запустив в эфир ансамбль "Prokul Harum", они рухнули в изнеможении и стали ждать "скорую помощь".
Она явилась одновременно с двух сторон.
Оба матроса, закаленные здоровым и оплачиваемым образом жизни, ничего особенного с похмелья не почуяли. До обеда они плавали в лодке, обходили границы официально установленной купальни, веселым голосом предостерегая в мегафон купающихся:
"Граждане, купайтесь только через два часа после приема пищи!"
"В случае несоблюдения правил дело будет передано административной комиссии!"
"Жизнь можно застраховать на улице Лауку, семь".
После обеда, когда купающихся не было, они догребли до кривуна, где были поставлены жерлицы на щуку.
— Ну и каша: Биннии утонули! — простонал один.
За ветку тальника, погруженную в воду, зацепилась желтая рубашка, ее так тянуло по течению, что можно было даже прочесть ободряющую надпись "Fit!". Рубашку вытащили. Оказалось, что их было две, но самих утопленников не видно было. Что делать? Сообщить в органы, что на посту пили вместе с ними? Будет жуткая заваруха. У Редиски мелькнуло в голове, что работой можно искупить любой проступок. И, надев очки, сунув ступни в ласты, оба начали работать по-настоящему — впервые за все лето. Метр за метром прощупали реку по всей ширине от поста вниз по течению. С ямой, в которой росли водяные лилии, дело обстояло труднее всего. Тут надо было нырять глубоко. Дно илистое, ничего не видно, приходилось работать на ощупь. Наступили на полотняный мешочек, но к нему они и не притронулись. Опыт научил, что не деньги топят в мешочке, а скорее всего внебрачных котят. Трупы, должно быть, уплыли дальше. Ждать, когда на третий день сами всплывут? Совесть этого не позволяла. Надо сообщать.