— Послушай, но еще после обеда от этой риги жуть как громыхала музыка! — ободрился Помидор.
— Болван, это же маскировка: ставят долгоиграющую, чтобы отвлечь внимание, а сами либо стреляются, либо тонут, — поучал Редиска. — Хиппи думают совсем иначе, чем ты.
По пути в милицию решили заглянуть в эту ригу.
С рубашками в руке они дошли до сиреневых кустов Свикенс в тот самый момент, когда во двор с другого конца вошла комиссия с Липлантом во главе. Музыка уже стихла.
— Вам чего? — спросил Липлант.
— Мы… в общем-то, вместе и не пили. "Бисер" был у них с собой…
— У кого с собой? Чего болтаешь?
— Ну, у Бинниев, которые, кажется, утонули… — выдохнул Помидор. — В реке мы нашли только их рубашки.
— Это было не на территории купальни, — дополнил Редиска.
— Значит, вместе пьянствовали на посту в рабочее гремя, — строго сказал Липлант. — Сами признались. А потом они утонули. Поссорились? Угрожали?
Матросы стали размышлять, не повинны ли они в чем-то на самом деле? Все, что окружало их, казалось странным, будто внезапно покинутым. На газоне зелёно-полосатый, затоптанный лошадьми матрас. В дверях веранды ветер уныло шевелил концы толстой веревки. У ступенек в алюминиевом котелке мутная вода, в которой плавала деревянная ложка. Вокруг веранды увядшие штокрозы печально опустили листья.
— Мрачная картина… — сказал Бертул.
— Пока можете быть свободны. Сидеть и ждать на спасательном посту! — распорядился Липлант, взял мокрые рубашки, первым раздвинул веревки и вошел на веранду, стараясь своими сандалетами не затоптать возможные следы преступления.
Так как "скорая помощь" шницеля не привозила, Броня выключил проигрыватель.
— Еще немножко надо подумать, — сказал он. — По системе йогов лучше всего думается стоя на шее. Неру, когда-то в Индии был такой президент, каждое утро пять минут стоял на шее и даже во время конференций выходил и делал вот так… — Броня лёг на тахту, задрал кверху ноги и руками стал придерживать собственное туловище.
Байбе удалось поднять только ноги и чуть оторвать попу от тахты. Из широких панталон торчали тонкие лодыжки, которые оканчивались грязными пятками. Все же и она почувствовала, что к лицу приливает кровь и мышление становится яснее.
В этой классической асане йогов, задней частью к дверям, их и застала комиссия. Услышав шаги, они не стали менять позу. Кто из йогов из-за посторонних когда-либо переставал сосредоточиваться на солнечном сплетении, то есть на собственном пупке.
Невиданная доселе картина ошеломила комиссию, потому что массовый йогизм они видели впервые. Липлант опомнился раньше всех: