, что Пит вдруг отчетливо и горько понимает все.
Любовь – тоже ложь, самая большая, наверное, на свете…
Как и все. Как и все.
Как и мои ребятки из ансамбля.
«И не потому они меня выгнали, что я им досадил тогда, – внезапно подумал Пит (мысли его перескакивали с предмета на предмет). – Нет, на всякий случай они меня выгнали».
Действительно: моральный облик не ясен. Ходит по барам. Спит с женщинами до брака. Распутен, можно сказать. Вполне можно усомниться.
А усомнятся в нем – во всех усомнятся. Давайте-ка мы его выгоним. На всякий случай. Подонки…
Ну что ж, играйте сами.
У вас хорошие песни. Высокого гражданского звучания. «Затрещали сосновые ветки, пролегла магистраль сквозь тайгу». Пойте, пойте, ребята.
А я не буду больше петь… Ну и что мне остается? Учеба, наука? «Вы очень способный, вам нужно учиться, вам нужно работать», – говорили ему…
Он вспомнил профессора, заведующего их кафедрой: маленький, сморщенный, лицо желтое. Он приходил на лекцию, раздраженно стучал указкой по столу. Один из его ассистентов нес за ним портфель. Второму ассистенту завкафедрой кричал во время лекции: «Пойдите, выключите проектор!» – ему самому только руку до выключателя протянуть, – но ассистент вскакивал с третьего ряда и на глазах у всей студенческой аудитории бежал, как мальчик, к выключателю. Пит навсегда запомнил угодливое, спешащее лицо этого немолодого, начинающего уже лысеть человека…
Имя профессора стояло во всех заявках на изобретения, подаваемых его кафедрой, – и даже в тех, в которых он не только не принимал участия, но и в тех, о которых он и не знал ничего! Ходил шепотом повторяемый слух, что это именно он в сорок седьмом донес на бывшего заведующего кафедрой, с тем чтобы занять его место. Теперь портреты бывшего завкафедрой висели во всех лабораториях, а сам профессор называл его своим «учителем с большой буквы».
И этот человек – вершина!
Занимайся наукой, – говорили Питу, – со временем ты можешь стать даже заместителем профессора. «Да я лучше буду пить и ночевать под грязным забором, чем такое!»
Пит отхлебнул из стакана. Коктейль уже не приносил облегчения. Пит подошел к стойке, спросил стакан коньяку и тут же выпил его залпом.
Когда он возвращался, то увидел, как какой-то прилично одетый мальчик воровато подошел к его столику, схватил недопитый коктейль и утащил за свой стол. «К черту связываться, – устало подумал Пит. – Все – ложь». Он сел, откинулся на спину стула. Ему было очень горько. Он закрыл глаза. Ему хотелось запеть. Запеть свою любимую песню. Наверное, это единственное, что ему оставалось.