— Знаешь, меня на самом деле зовут И Мун Хён. Кореянка я.
— Да, мне тётушка Сэйко говорила.
— Да что ты говоришь! Болтает она много, чёртова баба.
— Одиноко ей, наверное…
— Ты как-нибудь выбери время, съезди к ней.
— Я вообще-то для неё подарок приготовил.
— Подарок? Какой ещё подарок?
— Да так, пустяковину одну.
— Ну, скажи, жалко, что ли? Что за подарок?
Я улыбался. Мешочки с благовониями, которые я приобрёл тогда в Киото, лежали в потайном кармане моей сумки. Между двумя горами показалась луна. Увидев её, Ая сказала:
— Я люблю луну. И грозу люблю.
Как раз подъехал автобус. На остановке стояло несколько человек. Было уже начало девятого, когда мы сели на станции «Водопады Акамэ» линии Кинтэцу на поезд, шедший до Уэхоммати. Пассажиров было немного. Во тьме мелькали огни домов. Иногда виднелись огни фар бешено мчащихся навстречу машин.
По вагону кругами летал мотылёк. С силой ударился в стекло окна, упал. Крупный, с лиственным узором на крыльях. Сидевшая напротив благообразная женщина за пятьдесят вдруг наступила на него туфлей, растёрла. Ощущение было совершенно не такое, как на пути туда. Было ясно, что в Осака мне придётся несладко, но ощущение, будто я пытаюсь дотянуться до реальности и не могу, пропало. Я сидел в поезде и чувствовал, что сижу в поезде. А не в пустоте. В моём сердце было покойно, как в могиле.
Ая сидела, положив голову мне на плечо, совершенно обессиленная. Наверное, она проголодалась. Я тоже хотел есть, и в горле пересохло страшно. Что за день я провёл? Я попытался найти ответ. Но чувствовал себя изнеможённым до предела, затылок ныл, и голова напрочь отказывалась работать. Каждый раз, закрывая глаза, я будто воочию видел окружённый глухим лесом кристально чистый поток водопадов Акамэ. Я дышал, словно доказывая себе каждым вдохом и каждым выдохом, что ещё жив. Глядя при этом на растоптанного мотылька. Сидевшая напротив женщина выглядела так, словно ровным счётом ничего не произошло.
Я вынул из сумки мешочки с благовониями, завёрнутые в прозрачную плёнку. Ая сидела с закрытыми глазами, словно в дрёме.
— Вот это, — сказал я. Ая взяла мешочки, стала их разглядывать.
— Тётушке Сэйко…
Ая вопросительно взглянула на меня.
— Мешочки. С благовониями.
Ая усмехнулась. Затем поднесла их к носу.
— Ой, и правда. Хорошо пахнет.
— Правда же? Я ведь ей стольким обязан.
— Слушай, дай их мне, а?
— А?
— А тётке ещё купишь.
Ая спрятала мешочки к себе в сумку.
— Я у тебя всё отнимаю.
Я улыбнулся. Поезд въехал на станцию Ямато Яги. Остановился. Здесь можно было пересесть на линию Касихара. Несколько человек сошли, несколько вошли. И вдруг…