До сих пор я вызывал в людях совсем другие эмоции — главным образом положительные. Интерес. Уважение. Иногда — зависть. Со мной хотели дружить. Брали с меня пример. Сначала в школе. Затем — в университете. Еще — в армии. И в редакции многотиражной газеты. И, конечно, в банке.
Год за годом, с самого детства, я непрерывно получал доказательства того, что я — один из лучших, что я необходим человечеству, как воздух. А теперь пожилой дядя, окруженный аурой могущества, дал мне понять, что все не так.
Не злоба читалась в его глазах — тогда бы они сверкнули. И не отвращение — тогда бы его лицо исказила гримаса. Нет, я ощутил презрение в чистом виде. Откровенное, как порнофильм.
Здесь и началась моя тюрьма, состоялся мгновенный переход из одной жизни в другую. Генерал посадил меня за решетку одним взглядом. В тот миг, когда он только вошел, и сел на стул, и закурил, и начал говорить — я был еще свободным человеком, взятым по недоразумению. Теперь, впитав вражду высокопоставленного, я осознал, что влип, и после разговора с седым милицейским бонзой отправлюсь не в офис и не домой к жене, а — в камеру.
— Думай, — проскрипел мой собеседник неожиданно старческим голосом. — Сесть можешь надолго. И Миша твой — тоже.
Я похолодел. У генерала и его отряда имелись все шансы, чтобы посадить меня. Но босса Михаила Николаевича, или просто Мишу Мороза, мне следует сберечь во что бы то ни стало!
Мы договорились с боссом Михаилом заблаговременно. О том, что на следствии — если до него дойдет — я сразу твердо объявляю шефом лавочки именно себя. А босс — остается ни при чем, спасает и бережет капиталы и пускает эти капиталы на то, чтобы мое наказание стало максимально мягким. Чтобы я был освобожден, либо сидел недолго и с полным комфортом. То есть я берегу его свободу и безопасность, а он бережет мои деньги. Красиво, просто, эффективно.
Да! Я гордился тем, что я и босс Михаил все заранее предусмотрели. Четко, вдумчиво распределили роли. Это признак высокой организации нашего дела, а оно того стоило, оно принесло нам двоим за три года упорной работы целое состояние.
Но если мне не удастся отмазать босса — тогда мы пропали, оба.
Я ощутил сильную, неприятную дрожь в коленях и руках и нарушил паузу:
— Извините, вас как…
— Генерал Зуев!
— Товарищ генерал! — немедленно вскричал я, произнося всемирно известное волшебное слово «товарищ» быстро, одним звуком, проглотив его середину — так говорят те, кто служил срочную службу, кому по многу раз в день приходилось выговаривать: «товарищ лейтенант!», «товарищ майор!», «товарищ прапорщик!».