– Я буду очень скучать по вам, когда вы уедете в свой Ульстед, – сказала она.
– Именно об этом я и хотел поговорить с вами. Я действительно получил письмо, в котором меня настоятельно просят вернуться, - ответил принц. – Но я на него еще не ответил. И в ту ночь я пришел не для того, чтобы сказать о своем отъезде.
– О чем же тогда? – нахмурившись, обернулась к нему Аврора.
Филипп решил сказать обо всем решительно и сразу, точно так же, как он проглотил мышиное сердце:
– Я люблю вас.
Ее осанка сразу изменилась, напряглись и приподнялись плечи.
– Я полагаю, вы шутите, не так ли? – спросила Аврора.
– Я люблю вас, – повторил Филипп. – Люблю ваш смех, люблю ваше старание увидеть в каждом человеке что-то хорошее. Люблю вас за вашу смелость и доброту и за то, что вы больше, чем кто-либо, думаете и заботитесь о других...
– Остановитесь, прошу вас, – тряхнула годовой Аврора. – Ваш поцелуй не разрушил моего проклятия. Это не был поцелуй истинной любви. А значит, вы не любите меня. Не можете любить.
– Но тогда мы с вами были едва знакомы, встретились буквально накануне того дня, – возразил Филипп. – Да еще ваши тетушки кричали на меня, требовали, чтобы я как можно скорее поцеловал вас. Нет, тот поцелуй не считается.
– Но это нечестно! – ошеломленно воскликнула она. – Если вспомнить все, о чем я так доверительно рассказывала вам, то, как я вела себя с вами... Сидела с вами до утра у камина, болтала, играла в игры, показывалась вам, можно сказать, в одном нижнем белье... Кошмар! Я никогда бы так не поступила, если бы только могла подумать...
Филипп похолодел – весь, от волос до пяток, от сердца до кончиков пальцев. Он надеялся, что Аврора, быть может, ответит ему взаимностью, но никак не мог предположить, что его признание в любви повергнет ее в ужас.
– Я все понял, – сухо ответил он. – Мне не нужно было говорить вам об этом. Позвольте откланяться. – И он поклонился – формально как положено по этикету.
– Да, – согласилась Аврора. – Вам лучше уйти.
Что принц и сделал, стараясь следить, чтобы на его лице не отразились чувства, которые он сейчас испытывал.
В день, на который был назначен праздник, рассвело очень рано. Аврора проснулась на заре, откинула в сторону одеяла и побежала скорее открывать окно, в которое хлынул бодрящий утренний воздух, напоенный ароматом цветов и запахом горячего хлеба.
К сожалению, чувствовать себя лучше от этого Аврора не стала.
Всякий раз, когда она вспоминала о Филиппе, у нее появлялось странное ощущение – казалось, что грудь стиснул слишком сильно зашнурованный корсет. Наверное, было бы лучше вообще не вспоминать о принце, но сделать этого она не могла и то и дело думала о нем. Прошлой ночью Аврора ходила к фонтану краю королевского сада, надеясь увидеть сидящего здесь и ожидающего ее Филиппа. Окажись он там, Аврора подсела бы к нему и попыталась объяснить... Впрочем, что она попыталась бы ему объяснить, Аврора и сама не знала Да и принца у фонтана не оказалось.