Собрание загудело.
Юрин встал, поднял руку, требуя тишины.
— Правильно тут люди говорят, — сказал он, отыскивая взглядом старого Баба-ага, — очень правильно. Советское государство отменило право на единоличное, частное пользование землей и передало это право народу, чтобы не было больше несправедливости. Верно, Баба-ага, вы честным трудом не смогли накопить такого богатства, какое Атанияз-бай. Абдул-ишан и другие богачи награбили, нещадно эксплуатируя дайхан. Скажите, кто из них проливал пот на полях, кто в зной и стужу ходил за отарой в песках?
— Атанияз-бай в жизни кетмень в руки не брал!
— Еллы-бай и десятка шагов по пескам не сделает — такой жирный! — привстав, чтобы видели его, озорно выкрикнул редкобородый старик.
Вокруг засмеялись, и он победно приосанился.
В задних рядах снова зашевелились, зашушукались. Батыр все вглядывался и не мог разобрать, кто там мутит воду. А оттуда снова пророкотал знакомый уже бас:
— А если от отца богатство досталось, от деда? Что ж, оно и не твое тогда? Между сельчанами его делить?
— А отец твой, а дед много трудились? — багровея, крикнул Батыр. — Ты выйди, покажись, я тебе всю твою родословную расскажу!
Впереди засмеялись, стали оборачиваться. Позади по-притихли.
— Так откуда у них богатство? — снова спросил Батыр, обводя сидящих тяжелым взглядом.
Кто-то вздохнул:
— От бога.
Стало тихо. Батыр, чертыхаясь, не нашелся, что ответить, только покрутил головой, словно вдруг стал тесен воротник.
Юрин, улыбаясь, спросил:
— А почему это аллах дает только таким, как Атанияз да Абдул-ишан? Или они больше вашего молятся? — и, постукивая при каждом слове по столу костяшками согнутых пальцев, веско произнес. — Богатство принадлежит тому, кто создал его своим трудом, — вам, дайхане!
Сидящие впереди захлопали, кто-то восторженно выкрикнул:
— Ай, правильно! Ты, наверное, брал уроки у самого Ленина!
Теперь уже зааплодировали все.
Долго еще шло собрание, говорили обо всем, что волновало, спорили, соглашались, снова спорили. В конце приняли решение: просить органы Советской власти изъять у баев и кулаков землю и скот и обобществить их. Когда голосовали и Батыр пошел с лампой, подсчитывая голоса, кто-то в задних рядах вскочил и поспешно скрылся в темноте.
Когда все разошлись, Юрин сказал Батыру и молчаливому Бердыли:
— Люди тянутся к правде, но многого не понимают в происходящем.
— Политграмоте надо учить, — отозвался Батыр.
— С ликбеза следует начать.
— Правильно говоришь, — поддержал Юрина Бердыли, — читать-писать люди не умеют. А правду они сердцем узнают.