А вот еще кто-то прошел в школу, еще… Полились из распахнутых настежь окон приглушенные голоса. Дети — те кричат, визжат, носятся по площадке; взрослые степенно обсуждают дневные новости, собираясь кучками. До сторожа донеслись отрывки фраз:
— …У Батыра граната, конечно…
— Наглеют калтаманы, как бы чего не вышло…
— Да ну, сейчас не двадцатый год…
Сторож дохнул на стекло, протер рукавом запотевшее место и вдруг услышал дробный перестук копыт. Всадников было много, они приближались. Сторож выглянул из сарайчика. Было уже темно, только из школьных окон падали на землю снопы желтого, неяркого света, и видны были незатоптанные еще бороздковые следы метлы.
Тишину разорвал резкий звук винтовочного выстрела.
Люди в школе кинулись к окнам. Громкий голос учителя Сары заставил их отпрянуть.
— От окон! Гасите лампу!
Кто-то задул лампу. Черными стали окна на недавно побеленной стене. Но неизвестные боялись подойти.
— Эй вы! Сдавайтесь! — крикнули из темноты. — Иначе перебьем всех.
В школе было тихо. Наконец Сары подошел к окну, — хорошо были видны его белая рубаха и бледное лицо. Он поднял руку:
— Не стреляйте! У нас нет оружия…
У нападающих лица были замотаны платками до самых, глаз. Один из них подскочил к сторожу, велел зажечь лампу, нести в школу.
Люди столпились в коридоре, их трудно было разглядеть в дрожащем свете керосиновой трехлинейной лампы.
— Выше, — приказал сторожу тот, кто, по-видимому, был главным, — лампу подними выше!
Он подошел вплотную к испуганным ликбезовцам, вглядываясь пристально и зло.
— Большевик? — спросил он Нурли и ткнул его плеткой в грудь.
Нурли выдержал его бешеный взгляд, не опустил глаза.
— Я комсомолец.
Главарь, наливаясь лютой ненавистью, откинул голову, словно хотел получше разглядеть смельчака, — и вдруг выбросив руку, схватил Нурли за волосы и дернул изо всей силы. Нурли упал, но тут же стал подниматься, шатаясь от боли.
— На улицу его, — брезгливо отряхивая ладони, словно он дотронулся до чего-то отвратительного, приказал главарь. — С ним особый разговор будет.
Двое бандитов прикладами погнали Нурли к выходу.
— Ты? — главарь толкнул плеткой учителя.
Сары смотрел на него близорукими глазами и молчал. Он узнал Карабая, брата бая Каракоча, убитого Батыром несколько лет назад. Карабай тоже узнал учителя:
— Ты не туркмен, — процедил он сквозь зубы, — если учишь людей русским обычаям.
Карабай вышел во двор, стал отдавать распоряжения.
Четверых он послал в правление — взять колхозную кассу. Еще несколько человек получили приказ забить двери и окна школы, облить керосином и поджечь вместе с людьми.