У Мереда была больная мать, и он мечтал скопить немного денег — если худо будет, пригодятся. Когда потребовался баю чолук, Меред напросился и уехал в пески. С тех пор редко виделись друзья, — пустыня велика, и пути чабанов редко сходятся.
Однажды Мереду сообщили, что матери стало хуже. Он пришел к хозяину, объяснил в чем дело, попросил выплатить ему заработанное. Каракоч повздыхал, посетовал на то, что дела идут плохо, но в конце концов выплатил чолуку сполна. И Меред, закинув мешок с пожитками за плечи, зашагал в село напрямик через пески.
В тот день Батыр тоже шел со своего коша в поселок. Устал, решил отдохнуть. Собрал хворосту, стал кипятить чай в закопченном узком чайнике. И вдруг совсем рядом, за холмом прогремел выстрел. Батыр вскочил, прислушался. Над степью стояла прежняя тишина. Он взбежал на гребень холма и увидел Мереда, лежащего вниз лицом — там, где разметались на песке его волосы, расплывалось темное пятно. Чуть поодаль стоял с охотничьим ружьем бай Каракоч. Он увидел Батыра и вздрогнул, побелели его обычно красные щеки.
Батыр стал медленно спускаться вниз, не сводя с убийцы глаз. Он еще не понимал, что сделает — неведомая сила толкала его навстречу баю, и он шел, хотя знал, что не справиться ему, безоружному, с этим гадом. И Каракоч поднял ружье. Выстрел звучал только раз, значит, во втором стволе был еще патрон. И все-таки Батыр продолжал идти, на что-то надеялся, может быть, на случай. А, может, вела его слепящая бездумная ярость, которую ничем не остановить, разве только пулей.
Два темных отверстия смотрели ему в глаза, и одно обещало верную смерть.
Его спас случай.
— Хык-хык! — послышалось поблизости, и в седловину, где стояли один против другого на все готовые Батыр и Каракоч, выехал на сером ишачке старик в рыжей папахе. Ишачок, подгоняемый палкой, мелко семенил, а следом на веревке, привязанной к седлу, неслышно ступая, как привидения, брели унылые верблюды с висящей клочьями, шерстью на боках.
Каракоч опустил ружье. Батыру прыгнуть бы на него, ударить изо всей силы, чтобы не встал, а он застыл, зачарованно глядя на приближающийся караван и еще не веря, что все обернулось хорошо. И он не сразу понял, что означает истеричный крик Каракоча:
— Эй, люди! Помогите! Он убил чабана, который защищал байский скот!
Обгоняя караван, метнулись к ним всадники.
Батыра окружили. Он почувствовал на лице горячее дыхание лошадей, теснивших его, увидел озверелые, налитые кровью глаза людей, свесившихся с седел. Чья-то сильная рука схватила его за халат…
— Это не я! — что есть силы крикнул Батыр и рванулся, но его держали крепко. — Он сам! Я видел!