— Э, сегодня вы жидковатый суп сварили. А у чабанов всегда чорба должна быть наваристой. — Он повернулся к одному из чолуков. — А ну-ка сбегай к отаре, выбери барана пожирней да прирежь его. Думаю, мясо никому не повредит.
Ниязкули засмеялся, призывая всех к веселью.
Парень живо вскочил, но Керим остановил его:
— Подожди, я сам.
Он неслышно подошел к притихшей отаре, наметанным взглядом выбрал тучного барана, крепко взял за ноги, кинул себе на грудь, понес в сторону, ощущая его мягкое тепло и безвольный трепет…
Керим уже кончал снимать шкуру, когда подошел Чары, присел, стал помогать.
— Неспроста приехал Ниязкули, — сказал он тихо. — И этот с ним, чужой…
Керим молча продолжал работать.
Так и не дождавшись ответа. Чары взял отделенные Керимом задние ноги барана и пошел к костру.
Свежая баранина пожарилась быстро. Все с аппетитом рвали мясо молодыми крепкими зубами, покряхтывали от удовольствия. Сало капало на кошму, застывая белыми блестками.
— Вот это другое дело, — удовлетворенно сказал Ниязкули. — Мясо для мужчины — первое дело.
Он вытер платком руки, принялся за чай.
— Не слыхали, — как бы между прочим, без особой заинтересованности, спросил он, — будто опять перепись скота затевают?
— Да был разговор, — спокойно ответил Керим. — Пусть себе считают, если охота.
— Это, конечно, так, — согласился Ниязкули. Только вы всего не знаете. А затеяли это наши враги, позарились на чужое богатство, годами нажитое, и решили прибрать к рукам отары.
Керим удивленно и осуждающе поцокал языком.
Это придало байскому сыну уверенности.
— Вот мы и просим у вас помощи, — продолжал он. — Дело простое. Скажите, что пасете своих овец, если спросят, — и дело с концом.
Наступило молчание. Слышно было только, как потрескивают саксаульные ветки в костре.
Первым заговорил Чары.
— Мы здесь, конечно, ничего не знаем, ничего не понимаем, а только если перепись проводит власть, значит, она законна. Как же обмануть закон? Грех это. Уж лучше вы сами все объясняйте.
Ниязкули нервно засмеялся. А незнакомец, так и не проронивший слова с самого приезда, бросил на Чары недобрый взгляд.
— Э, я понимаю тебя, Чары, — сказал Ниязкули, хлопнув его ладонью по колену. — Конечно, мы отблагодарим вас. Отец так и велел передать: мол, ничего не пожалеем, каждый из вас довольным останется. Кстати, отец хочет, чтоб ты приехал, Керим. Вот всё и разузнаешь сам, расскажешь потом своим людям. Да не медли, сейчас и поезжай.
Керим вздохнул, поднялся неохотно. Прежде чем отойти от костра, посмотрел на Чары, встретил его ожидающий взгляд и молча отвернулся.