– Не говори моему отцу, – заскрежетал внезапно голос позади моей спины.
Я резко обернулся, но комната была пуста. Старик продолжал мирно спать в своей постели, а двери номера были плотно закрыты. И лишь тогда я заметил, что дверца платяного шкафа распахнута, а мой плащ валяется на полу возле него.
Птица сидела на абажуре торшера, расправив свои тонкие металлические крылья. Поглядев на меня сначала одним темно-графитовым глазом, а затем другим, она взмахнула перьями, разрезав ими воздух, и повторила свою странную просьбу:
– Не говори моему отцу, ты разобьешь ему сердце.
Ее скрежещущий голос звучал низко и неприятно, но совсем не так громко, как в детской спальне в доме капитана. Казалось, что механическая игрушка старается не разбудить моряка. Птица пристально изучала мое лицо матовыми глазками, явно чего-то ожидая в ответ, и я не нашел ничего лучше, чем молча кивнуть.
Тогда игрушка неожиданно легко взмыла в воздух, расправив свои тонкие крылья, бесшумно пролетела мимо моей застывшей фигуры и юркнула в открытое окно, набрав в полете высоту. Ее поблескивающий в обрамлении снежинок силуэт вскоре растворился в мерзлом воздухе, а я продолжал стоять и смотреть вверх, как зачарованный.
Я очнулся тогда, когда промерз до костей – ночной ветер усилился, и сквозь распахнутую раму в номер ворвался ноябрьский холод. Я поглубже закутался в накрахмаленный халат и быстрым шагом преодолел расстояние, отделявшее подоконник от моей койки. Забираясь внутрь, под толстый плед, я думал о том, как много странных вещей мне довелось увидеть за последние дни. Этот остров кишел загадками, и казалось, что каждый его житель скрывает свою тайну, бережно храня ее и оберегая от чужих глаз…
Долго предаваться объятиям сна мне не удалось – я распахнул глаза помимо своей воли в пятом часу утра. Мне не требовались часы, чтобы знать, сколько сейчас времени. Херес и толстяк-инспектор будут спать еще, по меньшей мере, несколько часов. Я же больше уснуть не сумел бы, поэтому я решил одеться и спуститься в обеденный зал таверны, чтобы налить себе кофе и чем-нибудь перекусить.
К моему удивлению, я бы не первым, кто сегодня поднялся раньше рассвета – спасенная девочка устроилась за одним из столиков под низкой оранжевой лампой, прикрепленной к темной деревянной балке. Она усадила одну из своих кукол на пустующее место рядом и причесывала ей волосы большим розовым гребнем.
– Доброе утро, детектив, – произнесла она, не поворачивая головы и не отрываясь от своего занятия.
– Что ты делаешь здесь в такую рань?
– Я всегда встаю рано, – ответила девочка.