– Расскажи мне все.
– Ты не хочешь знать правду. Никто не хочет. Потому я здесь… Никто не готов столкнуться с тем, что я видел, – зашептал он мне в самое ухо, нараспев вытягивая буквы. – И то, что я тебе скажу, ничем не поможет. Ты перестал верить… Так сказала она.
– Мне надоели эти загадки сумасшедшего, детектив, – внезапно прогремел голос капитана.
– Я попросил тебя хранить молчание и не мешать мне, Херес, – с укором выпалил я.
Умалишенный напрягся, прислушиваясь к нашей короткой словесной перепалке. А затем вскочил с койки и подбежал к двери. От неожиданности мой седовласый спутник умолк и отпрянул к стене.
– Я хочу свои лекарства! Где мои лекарства?! Я не хочу это помнить, я не могу это больше выносить! Лекарства!
Мужчина вопил изо всех сил, бросаясь искалеченными руками на металлическую обшивку двери, из-за чего по комнате разносился гулкий скрежет. Через несколько секунд в дверном проеме палаты возникла сухая фигура в светлом застиранном халате, а чуть позже – еще одна. Но применять силу и не требовалось – безумец сам подставил руку для инъекции, после чего безжизненно рухнул на свою грязную койку.
– Ты поймешь… поймешь все позже… – бормотал он, погружаясь в счастливое неведение.
Я стоял над ним, пристально изучая его лицо. Отечные веки больного начали тяжелеть, в глазах вновь появилась поволока. Невидящим взором он сперва уставился в потолок, а затем провалился в сон, все еще мелко подрагивая.
– Вам пора, – прогремел позади голос сестры, вырвав меня из оцепенения.
– Да… Да! Пошли, Херес. Мы уходим.
– Наконец-то.
Моряк не стал скрывать своего ликования, когда мы выбежали под холодные струи ливня. До таверны было рукой подать, но я не был уверен, что шторм даст нам возможность добраться до нее так просто. Словно в подтверждение этих мыслей одна из каменных статуй, охранявших вход в лечебницу, сорвалась со своего места и упала на асфальт. Отколовшаяся голова ангела с мутными глазами прокатилась по насыпной дорожке, вымокшей от дождя, а затем остановилась у наших ног, буравя нас взором.
– Матерь божья!
Капитан отпрянул назад с гримасой потустороннего ужаса, а затем схватил меня за рукав с такой силой, что тонкая ткань плаща с треском разошлась по швам. Он тащил меня за собой едва ли не волоком, быстро удаляясь от ворот больницы.
– Погоди… Я больше не могу… Да стой же ты!
Промокшая одежда мешала мне передвигаться, и я не поспевал за своим спутником, повиснув в его руке, словно уродливая плюшевая игрушка. Ветер усиливался с каждым мгновением, глаза застилала мокрая пелена. Где-то за нашими спинами что-то с грохотом сорвалось и пролетело мимо, едва не задев мое плечо.