– Нам нужно укрыться, детектив, пока нас не пришибло чем-нибудь.
Он махнул рукой, указывая на темнеющее впереди строение. За стеной ливня я не мог ничего разглядеть, а потому согласно кивнул. Вода заливалась мне в ноздри и в рот, из-за чего я едва мог дышать. Казалось, что даже если мы каким-то чудом уцелеем под открытым небом, то захлебнемся от струй дождя.
Нашим спасительным укрытием оказался один из заброшенных домов. Он стыдливо ютился у дороги, поблескивая мокрыми стеклами. Дверь оставалась незапертой, а потому моряк, собиравшийся вышибить ее своим плечом, повалился на пол прихожей. Я ринулся внутрь следом за ним, плотно затворив створку и на всякий случай подперев дверь табуретом, стоявшим неподалеку. Электричества в доме не было – очевидно, где-то оборвался кабель.
Мы устроились внизу, на диване у камина. Херес быстро развел в нем огонь, побросав в пасть очага старые подшивки газет и сломав несколько стульев. Стало тепло и светло, и я смог снять с себя промокший плащ, усевшись поближе к камину. Спустя полчаса я уже почти полностью обсох. Пока я грелся у огня, капитан обошел весь дом и даже заглянул в содержимое шкафов и ящиков. Из спальни он вернулся с ворохом бумаг подмышкой.
– Погляди, детектив.
Он сунул мне в руки документы и банкноты. Я различил напечатанное выцветшими буквами имя хозяина дома, пересчитал сваленные рядом на полу деньги. Херес топтался надо мной, попутно разглядывая гостиную.
– Тебе не кажется это странным? – спросил он. – Зачем оставлять не только свой дом, но и документы, деньги, все те вещи, которые обычно люди забирают с собой в дальнюю дорогу?
Я молча сверлил взглядом латунную решетку сбоку от камина. Вновь возвращаясь в мыслях к последней фразе, которую обронил душевнобольной, я ощутил давящую пустоту внутри, граничащую с отчаянием. Внезапное озарение обычно приносит с собой чувство облегчения и радости. Но только не в этот раз.
– Никто не оставлял эти вещи, приятель. Потому что никто никуда не уезжал, – ответил я.
– Что ты хочешь сказать?
– Эти люди пропали. Так же, как мальчики с Континента. Так же, как дети с этого острова. Так же, как твой юнга.
– Но как? Кто и куда может девать столько народа? Это невозможно, – возразил моряк.
Он опустился на пол рядом со мной и вытянул огромные ладони к пылающему очагу. Мы сидели бок о бок, глядя на пляшущие языки оранжевого пламени, и слушали, как воет за окнами шторм. Его звуки были похожи на рев огромного свирепого животного, вышедшего на охоту.
– Все только запутывается еще больше, черт его дери! – в сердцах выпалил капитан, ткнув кулаком в широкие доски паркета.