— Седьмого ноября, разве нет?
— Ах, вот ты о чем! — Поняла Лиза. — Так седьмое ноября, это по новому стилю. Но революция-то Октябрьская! Великая Октябрьская Революция!
— Точно! — обрадовалась Мария. — Великая и октябрьская. Смешно! Октябрьская революция в ноябре!
Около дверей кафе выстроилась небольшая очередь, но распорядитель на входе, частично выполнявший функции метрдотеля, а частично — вышибалы, сказал, что это максимум минут на двадцать, и женщины решили обождать. Отошли на пару шагов в сторону, но недалеко, чтобы не потерять свою очередь, закурили и продолжили разговор о пустяках, откладывая главный разговор "на потом".
— Что за памятник? — спросила Мария, кивнув на группу бронзовых мужчин, стоявших "в вольных позах" на низком гранитном постаменте прямо посередине площади.
— Это площадь Восстания, так? — спросила Лиза, пыхнув папиросой.
— Так, — подтвердила Мария.
— Ну, вот! Отсюда и памятник вождям ВРК.
— ВРК — это что? — тут же поинтересовалась Мария.
— Военно-революционных комитет, — покачав головой, ответила Лиза. — Дремучие вы там все, в своем капиталистическом завтра.
— Ну, не всем же дано, — меланхолически улыбнулась Мария. — Ты, может быть, их и по именам знаешь?
— Знаю, — кивнула Лиза. — В школе учили. Антонов-Овсеенко, Подвойский и Садовский от большевиков и два левых эсера — Лазимир и Сухарьков.
— А где же Сталин? — подняла бровь Мария.
— А он-то тут причем? — удивилась Лиза. — Это же руководители переворота, а не члены ЦК или вожди Петросовета. Вон тут и Троцкого нет, и Ленина, и Каменева с Дзержинским. Никого из руководства ВКПб. Но, если тебе так уж приспичило, то вот мы стоим на углу проспекта 25-го октября и улицы Рыкова, а там дальше, между Рыкова и Литейным, как раз улица Предсовнаркома Джугашвили.
— Затейливо, — покачала головой Мария. — Так сразу и не переваришь…
— Да, что, не так-то? — вскинулась Лиза.
— Все не так, — вздохнула Мария. — Но думаю, экскурс в историю моего и твоего мира мы отложим на потом.
И в самом деле, было бы наивно думать, что мир строителей коммунизма и мир победившего капитализма, — как бы ни были они похожи в тех или иных своих проявлениях, — совпадут во всех без исключения подробностях. Одно то, что Советский Союз Лизы Берг успешно пережил системный кризис социализма, в то время, как СССР Марии Бессоновой приказал долго жить, говорило о фундаментальной разнице между этими двумя мирами. Лиза поняла это сейчас со всей очевидностью и не без оснований предположила, что внешнее сходство отнюдь не означает тождества двух явлений, предметов или людей. В конце концов, и нынешняя Лиза Браге была лишь похожа на прежнюю, но ею, на самом деле, не являлась.