Перед возвращением в деревню она зашла ко мне передать привет от Саши. Мальчик наотрез отказался приехать к отцу, разделить его горе. «Не отец он мне. Мой отец УМЕР в тот день, когда казнил Таганая. С палачом жить не буду!» – передала она слова подростка.
Не стал Саша поступать и в военное училище. «Не хочу никого убивать», – так он сказал. Всё свободное время на ферме проводит, ветеринару сельскому помогает. В академию собирается, хочет животных лечить!
Уходя, Елена Игнатьевна добавила:
– Я все время думаю: пастух когда-то предупредил Николая: «Бросишь собаку – быть беде». Вот она и пришла, беда-то: и жену похоронил, и с сыном расстался…
Но не знала, не подозревала Елена Игнатьевна, что со смертью мачехи несчастья в семье не кончились.
Мой славный, светлый дружок Саша, хрупкий воробышек – необстрелянный новобранец, погиб при штурме Грозного в первую чеченскую, 31 декабря 1994 года.
В день, когда пришло известие о гибели сына, пьяный Николай долго курил на балконе квартиры на восьмом этаже.
Его остывшее тело нашли утром на асфальте.
В середине девяностых я много ездила по Подмосковью в поисках подходящей земли для загородного дома: хотелось покинуть суетливую Москву, жить уединенно, в сельской тиши, где моим животным было бы вольготно. Навестила и Елену Игнатьевну. Вместе побывали на кладбище. Рядом с дочерью похоронила она и любимого внука Сашеньку и отца его Николая. На семейном памятнике я прочла надпись: «А путь и далек, и долог, и нельзя повернуть назад».
Прошлое не вернешь, что посеешь, то и пожнешь…
Не сидится спокойно на заднем сиденье автомобиля Ральфу – годовалому питбультерьеру: высовывает морду в приоткрытое окно, ловит пастью встречный поток воздуха, грозно облаивает проносящиеся мимо грузовики, лижет хозяина в затылок…
Весна, солнце, голубое небо! А мимо пролетают аккуратные немецкие поселки, старинные городки со средневековыми замками, пологие холмы, леса, озера и зелёные польские равнины с ветряными мельницами, дубово-грабовые и буковые леса, белорусские сосновые боры и бескрайние поля, небольшие речки с поросшими кустарником берегами…
– Вечером будем в Москве, малыш! Выставка завтра! Ты обязательно станешь чемпионом! Впереди у нас триумф и слава! – любуется питомцем хозяин в зеркало заднего вида.
Широкогрудый, с прекрасно развитой мускулатурой, блестящей черной шерстью, напоминающей бархат, Ральф не потерял выставочного вида и за три дня утомительной поездки. Как же он вырос и возмужал за год! А ведь всего несколько месяцев назад был крохотным, трогательно неуклюжим щенком.