— Зря вы злите княгиню. Вы просто не представляете, на что она способна.
— Ты так ее боишься? — Я отвернулась от своего отражения и в упор посмотрела на девушку.
Вздрогнув, Маред отвела взгляд:
— Просто мне не хочется, чтобы пострадали вы или ваш льорн.
Тут уже вздрогнула я. Если эта гадина посмеет навредить моему питомцу, я тогда… А что я тогда? Перебью на кухне всю их посуду? К сожалению, в том положении, в котором находилась сейчас, я могла немногое. Но переодеваться уже было поздно. За мной пришли, чтобы проводить к гостям.
— Чили, пойдем, дорогой, — поманила я льорна.
Пусть лучше будет постоянно у меня на глазах, мне так будет спокойнее. Звереныш перебрался мне на плечо, и я, подхватив юбки, с гордо поднятой головой отправилась вниз, отчаянно желая, чтобы этот вечер не начинался, и страстно мечтая, чтобы поскорее закончился.
По лестнице спускалась, с трудом преодолевая ступень за ступенью. Ощущала на себе пристальные, изучающие, любопытные взгляды припозднившихся вельмож, еще не успевших добраться до пиршественного зала.
— Эсселин Анвэри, — приветствовали они меня.
Одни ограничивались небрежными кивками, другие были столь любезны и щедры, что одаривали поклонами.
Но ни один из эрролов, повстречавшихся на пути, не обратился ко мне, как к эссель Каррай, а это значило, что морканта не солгала: для всех здесь собравшихся я оказалась неспособна исполнить главное предназначение алианы — принять силу дракона.
Ну и к гаграм их всех! Когда правда раскроется и они узнают, что я невинна, Каррай будут рвать на себе волосы от стыда и позора. А мне стыдиться нечего. Когда-нибудь я выйду замуж, стану ари, а Огненный больше и пальцем меня не тронет! Не позволю!
С таким воинственным настроем я вошла в зал. И тут же захотела из него выйти. Когда музыканты на хорах перестали играть, все как по команде повернули головы в мою сторону. Чили негромко пискнул и спрятался за моей спиной. Жаль, я не могла последовать его примеру и где-нибудь спрятаться, а лучше и вовсе стать прозрачной.
Незнакомые лица, колючие взгляды… Я шла, ни на кого не обращая внимания. Лишь мельком взглянула на княгиню и, заметив, как та скривилась, невольно улыбнулась и приблизилась к ее сыну.
— У вас траур, эсселин Анвэри? — перехватывая мою руку и помогая устроиться в кресле, спросил Аман так тихо, что его слова услышала только я.
Вздрогнула, когда он неторопливо погладил мое плечо — жест собственника и хозяина, отчего захотелось натянуть ему на голову жареного фазана.
— Каждый день в вашем обществе для меня траур, эррол Каррай.