Туман не сошел ни ночью, ни утром. В этот раз Ведьма пришла одна. После завтрака мы отправились в обратный путь. Замок находился недалеко, поэтому никто никуда не спешил. Все были молчаливы и угрюмы – каждый по своей причине. Мы с Нергардом не смотрели друг на друга. Я постоянно чувствовала на себе жгучий взгляд Соланж, а капитан Котон бросал настороженные взгляды на лорда. И только Охотник казался спокойным и беззаботным. Но, возможно, только казался.
– Вы велели гвардии вернуться? – удивленно поинтересовался Нергард, когда мы въехали на нижний двор.
Кажется, это были первые слова, которые я от него услышала за день. Они заставили меня отвлечься от собственных мыслей и оглянуться по сторонам. Действительно, на нижнем дворе даже сейчас находилось больше двадцати гвардейцев, а последнее время я редко видела больше пяти одновременно.
– Необходима общая перегруппировка, – уклончиво ответил Котон.
Нергард не стал спрашивать дальше. Мы поднялись на верхний двор, где так же молча спешились, отдали лошадей слугам и все вместе, но при этом каждый сам по себе, поднялись по лестнице к главному входу.
– Соланж, мне надо поговорить с тобой, – тихо бросил Нергард, кивком головы призывая ее следовать за ним.
Капитан нергардской стражи, конечно, безмолвно подчинилась, и они оба отделились от нас. Следом откланялся капитан Котон, заявив, что ему нужно отправить сообщение в столицу и отдать новые распоряжения своим людям. Мы с Охотником ненадолго остались вдвоем, но тоже разошлись в разные стороны. Он лишь бросил на меня выразительный взгляд, призывая не тянуть с решением.
А я бы с удовольствием, да только как его принять?
Я отправилась к себе в комнату, рассудив, что горячая ванна и свежая одежда помогут прочистить голову. И где-то там я соберу волю и мысли в кулак и заставлю себя поговорить с Нергардом. Я надеялась, что если задам прямые вопросы и заставлю себя смотреть ему в глаза, то ответы увижу там.
Однако с мысли и настроя меня сбило то, что вместо моей обычной горничной ко мне пришла пожилая экономка.
– А где Ханна? – удивилась я, когда экономка – госпожа Фловер – сообщила, что сегодня помогать мне будет она.
– Она… приболела.
В этом не было ничего необычного, люди иногда заболевают, в том числе горничные, но госпожа Фловер сказала это так, что я не смогла просто отмахнуться от печальной новости. У нее мелко дрожали руки и в глазах поблескивали слезы, которые она старалась скрыть. Для обычно сдержанной и даже немного чопорной женщины это выглядело странно.
– Что с ней случилось? – настороженно уточнила я, хмурясь. – Это какая-то серьезная болезнь?