— Ллойс, я не это имела в виду... — На секунду смутившись, Кити отвела взгляд и принялась нервно теребить воротник платья.
— Я знаю, кисонька, — кивнула наемница и, повернувшись к девушке, положила руку ей на плечо. — А теперь слушай меня внимательно.
Чуть наклонившись вперед, Элеум заглянула девушке в глаза. — Не бойся. Чтобы сегодня не случилось — не бойся ничего. И не делай глупостей. Поняла?
— Я... — несколько раз моргнув, Кити недоуменно посмотрела на наемницу, но та уже отвернулась. — Ладно, — тяжело вздохнула она, — не буду бояться. Обещаю.
— Я рада, что мы друг друга поняли, — медленно кивнула Элеум и, вытащив из бокового кармана штанов отливающую серебром пластиковую карточку, зашагала к воротам. — Не отставай, сладенькая, а то пропустишь всё самое интересное.
В очередной раз глубоко вздохнув, Кити, одернув подол платья, поспешила вслед за наемницей.
****
Пластиковый пропуск девушкам пришлось показывать трижды. Первый раз — в воротах, стоящей на проходной охране. Второй раз, когда один из отправленных толстым, седоволосым мужчиной, как объяснили по дороге путешественницам — начальником караула, для сопровождения путешественниц шерифов — совсем молодой парень, почти подросток, подвел их к неприметной двери, выводящей на узкую, неудобную лесенку. И третий, когда, поднявшись наверх и пройдя по невероятно длинному, огибающему, казалось бы, всю арену коридору, девушки остановились у массивной, украшенной резьбой и серебряными накладками деревянной двери.
Ложа Финка блистала варварской роскошью. Расположенная в огромном, не меньше сотни квадратных метров, вынесенном в высшую точку трибун, нависающим над ареной, ограниченном с трех сторон оббитыми досками мореного дуба, увешанными коврами и картинами стенами, а с четвертой — выходящей собственно на манеж лишь ажурной конструкцией, невысоких, по пояс взрослому человеку перил, помещении. В ней нашлось место и для нескольких мягких кожаных кресел, и для огромного, оббитого кожей дивана с инкрустированными серебром гнутыми ножками, окруженного россыпью разнокалиберных сидений, и для обеденного стола, где в набитых колотым льдом судках томились многочисленные напитки и холодные закуски. Был даже небольшой бассейн с чуть слышно журчащим фонтаном в центре.
Видимо, логово Финка обладало чем-то вроде звукоизоляции, и присущий любой арене оглушающий гул толпы доходил до помещения приглушенным шелестом отдаленного моря. Уже известная путешественницам четверка личной охраны Финка расположилась в разных углах комнаты. Двое, одинаковых, словно близнецы-братья, телохранителей в этот раз лишившиеся части брони и вооруженные только короткими, неуклюжими с виду пистолетами-пулеметами, стояли по обе стороны от входа в ложу. Бородач Мрак, вольготно развалившись у столика с закусками, лениво поедал выставленный в огромной чаше виноград, по одной закидывая прозрачные, лопающиеся от сока ягоды в широко раззявленный рот. Сменившая свой бронекостюм на короткое, открытое платье Ликана устроилась у края бассейна. По правую руку от женщины стоял небольшой серебряный поднос с несколькими, наполненными разноцветными жидкостями бутылками и с ведерком со льдом. Сам устроитель боев также расположился у воды. Свесив в бассейн огромные, отекшие и настолько раздутые ноги, что невозможно было точно сказать, где заканчиваются голени и начинаются ступни, толстяк, обессилено откинувшись на оббитую расшитым бархатом спинку скамьи, с сосредоточенным видом обгладывал куриное крылышко.