Большевики подвезли подкрепления и отбили Петроград. Опять и опять надо отдать должное их оружию. Но радость скоро снестись с друзьями меркнет и отодвигается. Боюсь также, что это как раз те дни, когда кого-нибудь, быть может, придётся не досчитаться. Голод, тиф. обыски, доносы...
Ой, не прав ли Демчинский. говоривший перед моим отъездом, что когда я, «бежавший от истории», вернусь в измученную Россию, она не поймёт меня, ибо будет мыслить и чувствовать иначе! Но нет, он, без сомнения, не прав, поскольку это касается таких людей, как Башкиров, Асафьев. Мясковский. Они тонки и глубоки, и достаточно любят меня.
Сел в быстрый Broadway Limited Express и отправился в Нью-Йорк. По дороге догонял дневник, глядел на бегущие осенние ландшафты, изуродованные бездной фабрик, и рано лёг спать.
1 ноября
Утром обратно в Нью-Йорк, где меня ждало письмо из Лондона с предложением поставить «Три апельсина» в Covent Garden в июне. Вот это событие чрезвычайной важности. Я ещё год назад затеял переписку с Бакстом, стараясь наладить «Три апельсина» на весенний сезон в Европе, но из этой переписки ничего не вышло, так как Бакст упёрся на Дягилеве, а я заранее знал, что Дягилев ещё не воскреснет (по крайней мере в оперном смысле) к этому сезону. Теперь Коутс, умница, сам догадался взяться за дело. Ура, если так, то через шесть месяцев будет моё быстрое и красивое entree[24] в Европу.
Днём был на концерте Janacopulos. которая пела частью очень хорошо, частью мимо. Вечером уехал со Сталями к ним в деревню.
В промежутке успел найти себе квартиру на ноябрь, что теперь в Нью-Йорке - непостижимо трудно. Квартира так себе меблирована, но просторная и на солнце, - и главное - найдена сразу и как раз до декабря, до моего отъезда в Чикаго на оперу, Кто-то, узнав про мой новый адрес, воскликнул: «Вы с ума сошли! Да в этом квартале живут одни кокотки!». Я смутился. Но более мудрые сказали: «Плюньте. Вам же веселее». И я плюнул.
2 ноября
Солнечный и тёплый день. Приехали гости, приехала Linette, косили в саду траву и вообще было очень мило. Вечером я с Linette возвращаюсь домой вдвоём. На платформе в тёмном уголку я её поцеловал. Это, кажется, доставило очень большое удовольствие обоим.
3 ноября
Моя квартира в конце концов ничего. Жду рояля, чтобы начать учить «Карнавал», к которому открывается большая горячность. Был у меня Смоленс из Чикагской оперы, который будет готовить «Три апельсина» с певцами. Я ему проиграл всю оперу, которая произвела на него впечатление, но затем он схватился за голову: как трудно будет приготовить певцов.