После ужина Питер позвал Дэниэла наверх, в кабинет, где сидел на ковре с узлом компьютерных проводов и тихо насвистывал.
— Куда это вставляется? — Питер посмотрел поверх очков для чтения.
— Дай-ка. — Дэниэл взял кабель и попробовал несколько разъемов, пока на колонках не загорелся зеленый огонек.
— Ага. Присаживайся. — Питер убрал со складного стула какие-то старые счета, ввел адрес сайта и включил YouTube. — Смотри, тут самая разная музыка, и бесплатно. Недавно я смотрел запись концерта, на который ходил в 1978-м. Aerosmith в «Вор Мемориал Арена» в Сиракузах. Мне был двадцать один — твоего возраста. Можешь представить — увидеть через сорок лет концерт, на который ты сходишь сегодня?
Это был самый длинный разговор с Питером за несколько месяцев, не касавшийся лекций.
— Это его ты хотел сейчас посмотреть? Нашел себя в толпе?
— Нет, тут видно только сцену, и то едва-едва. Тогда видеотехнологии были примитивны. — Питер нажал «плей». — Но вот, ты послушай.
Это было видео с настоящей крутящейся пластинкой, с которой играла песня «1983… (A Merman I Should Turn to Be)» Джими Хендрикса. Дэниэл и Питер сидели и слушали, пока трек не замедлился до паузы и снова не разогнался. Ползучий, неторопливый.
— Гитара записана задом наперед и так долго раскачивается, — сказал Питер. — В те дни хорошую музыку умели делать и без компьютеров.
— Классный трек, пап. Один из лучших.
— Я слушал эту песню в детстве. В возрасте, в котором ты приехал жить к нам, в Риджборо. У меня было несколько пластинок, оставшихся от брата, когда он уехал в колледж. Мы жили в одной комнате, а после его отъезда я сидел на его кровати и слушал пластинки. Вот откуда у меня музыкальный вкус — от твоего дяди Фила. Говорят, любовь к первым песням остается навсегда. Как у тебя с Хендриксом.
— Я слушал музыку и до Хендрикса. — В городе была музыка, и много, и даже Хендрикс теперь ему казался каким-то ребяческим.
Под конец песня рассыпалась красными острыми блестками, фидбеком и звенящими колокольчиками. Смена тональности напоминала солнце, выглянувшее из-за облаков.
— Я работаю над новыми песнями, — сказал Дэниэл. — По крайней мере, пытаюсь. Тебе понравится — только гитара и вокал, никаких компьютеров. Очень отличается от того, что мы делали с Роландом.
Питер мягко похлопал Дэниэла по плечу.
— Я рад, что ты вернулся на учебу. Рад, что ты вернулся домой.
Как легко было подарить Питеру гордость, как Дэниэл изголодался по одобрению Питера.
— Знаю.
В «Фуд Лайон», куда Дэниэл пошел за продуктами для Кэй, он услышал оклик — «Эй! Уилкинсон!» — и увидел Коди Кэмпбелла в форме кассира, который махал из-за одной из касс. Коди казался более рыхлым, чем в школе, где занимался футболом; всё еще плечистый, но мускулы превратились в жир.