В главе 16 я обращал уже внимание на многие схожие черты между гитлеровским режимом и сталинским. Я хотел бы еще отметить, что нацистская партия также пыталась вмешиваться в науку и противопоставлять «немецкую физику» «еврейской физике». Но к чести немецких физиков, «немецкой физике» не было нанесено„серьезного вреда, а вмешательство ограничилось смехотворными пустяками.
Заключение
Когда я пересматриваю написанное, я нахожу там много эпизодического, анекдотического и даже политические шутки. Я думаю, что все это было необходимо для описания действительности, так как эпизоды из личной жизни являются, на самом деле, некоторым обобщением, а политическую шутку нельзя выбросить из жизни в диктаторском государстве, ее можно сравнить с солнечным лучом в камере заключенного. Но я спрашиваю себя, нужно ли делать некоторые общие высказывания с профессорской серьезностью? Читатель может спросить, не могу ли я на основе личного знания прежней русской и советской жизни сказать что-то, что указывает на будущее. Единственно честным ответом с моей стороны является: «Я не знаю». Полностью осветить прошлое достаточно тяжела И так же тяжело экстраполировать развитие в будущем. Даже опытные политики и экономические эксперты почти всегда оказываются лжепророками. На их прогнозы едва ли можно полагаться больше; чем на гадание на кофейной гуще. Также трудно сделать это и современным футурологам, которые используют статистические количественные методы, так как они не могут учесть важные эмоциональные факторы развития. Футурология - это вообще работа, для которой нужно иметь нечистую совесть, она похожа на купца, получившего деньги за товар, который он отдаст когда-нибудь в будущем.
Однако, с другой стороны, ни один читатель мне не поверит, что я не думал о будущем Советского Союза. Совершенно бесполезно делать прогнозы для случая возможных военных осложнений, так как для этого достаточно прогноза, сделанного Эйнштейном, которого спросили, какое же оружие, по его мнению, будет использоваться в третьей мировой войне. Он ответил: «Я не знаю. Но я знаю, какое оружие будет применяться в четвертой мировой войне: копья и дубины». Для сохранения мира во всем мире стоит, однако, об этом подумать. Решающее значение имеет здесь вопрос: «Возможно ли основательное изменение экономической системы в Советском Союзе?» Я не могу ответить на этот вопрос твердым «нет». Возможно определенное частичное ослабление в направлении разрешения некоторой ограниченной частной экономической инициативы, вроде того, как это было в Югославии и Венгрии. В остальном, государственно-капиталистические структуры уже так зацементированы и методы их уже настолько отработаны, что полное изменение ни в техническом, ни в психологическом отношении вряд ли возможно. Можно, конечно, возразить, что сохранение современной системы едва ли сможет поднять жизненный уровень советского народа. Но это не аргумент, а подмена действительности благими желаниями. Где написано, что жизненный уровень в недалеком будущем, действительно, существенно не поднимется? Никто там не голодает, и советские люди еще влечение длительного периода смогут выдержать при таких жизненных условиях без изменений. Кроме того, предприятия, не являющиеся частными, могут быть дееспособными. Даже в старой Германии, когда мы еще имели безупречно функционирующую немецкую государственную железную дорогу это означало, что имеется три организации, которые находятся не в частных руках, и, тем не менее, действуют наилучшим образом: немецкая железная дорога, прусская армия и католическая церковь.