— Обещай, — серьезно сказала она.
— Обещаю, — так же серьезно сказал Мирддин.
Он бы что угодно пообещал, наверное.
Мирддин сгреб Нимуэ и прижал к себе. У нее всего одна мысль билась внутри. «Ты живой. Живой, живой, живой. Оставайся таким. Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».
— Эй, — шепнул он вслух. — Мы же дану. Мы не можем умереть.
Он ощутил, как она улыбается.
«Точно. Я забыла».
— Я... об тебя подышу немножко? — спросила Нимуэ вслух.
— Ага.
Он почувствовал, как она прижимается лбом к его плечу, обхватывает за шею, находя пульс, и прикусывает край воротника, сосредотачиваясь.
Он замедлил сердцебиение до шестидесяти, чтоб было удобней.
Прошло какое-то время. Мирддин все-таки решил спросить:
— А что тут делал Вран?
Нимуэ зевнула:
— Вран сделает все, что я попрошу. Если я попрошу.
— И часто ты у него просишь?
Ответа не последовало. Дану дышала ровно и беззвучно. Мирддин подумал и осторожно вывел сонный знак у нее на щеке.
Часа через два с северо-востока послышался залихватский свист, перемежаемый чертыханием, когда свистун спотыкался о кочку — Артур возвращался. У традиционного королевского марша официальных слов не было, а неофициальные, в основном, состояли из перечисления анатомических изъянов предполагаемого противника. Звучал он исключительно духоподъемно.
— Ну, как тут у вас? — спросил Артур, подходя. Стоянка теперь выглядела как «ведьмин круг» — земля внутри была сухой и теплой, по окружности трава заплеталась по часовой стрелке. В центре сидел Мерлин и жег костерок подозрительного синеватого цвета. Дану спала, положив голову ему на колени.
В стороне мирно похрапывали два десятка солдат, аккуратно уложенные в линию. Кажется, по росту. Артур понадеялся, что не по алфавиту — с Мерлина бы сталось.
— Все в порядке, — сказал Мерлин, подавая ему консерву из пайка.
— Идиллия, — пробормотал Артур, присаживаясь рядом. — Только зефирок не хватает.
Мерлин поднял брови.
— Ну, зефирок, — пояснил Артур. — Их на костре жарят. Они еще горят таким же, синим каким-то, если в огонь сунуть... у вас так не делают?
— Нет.
Артур доел бобы, облизал ложку, постучал черенком о колено, резким движением сложил и сказал:
— Мерлин, там... то есть, тут... я действовал так, будто вы — мои люди. Люди из моего отряда.
— Спасибо, — ответил Мерлин. — Ты нас вытащил.
Артур мотнул головой:
— Ты не понимаешь. Я был готов вами пожертвовать. Хотя вы не давали мне присяги.
Дану заворочалась во сне. Мерлин провел рукой ей по волосам.
— На Авалоне нет некомбатантов, — медленно сказал Мерлин. — Мы... отличаемся от Помоны и таких, как Помона, только выбором, который делаем. Это... не то противостояние, которое происходит только снаружи. И не то... противостояние, которого можно избежать. Мы не приносили и не принесем тебе клятвы, Артур, но пока мы с тобой — считай нас как тех, кто сражается.