Потребовалась минута-другая, прежде чем заклинание в карте смогло опять залатать пространство между нами. Мой отец не выглядел удивленным.
— Проклятье предкам, не говори ни слова, отец, — предупредил я, прежде чем он успел выразить свое негодование. — Я буду говорить, а ты будешь слушать. Понятно?
Он не двигался так долго, что было не совсем ясно, работает ли еще заклинание в карте.
— Тогда говори.
Это говорило о многом. Позволить мне контролировать разговор? Отец никогда не стерпел бы такого унижения, если бы не знал, что он в беде.
— Полагаю, вы уже увидели эффект обручения с Тенью, которое проводит аббат?
Ке-хеопс кивнул.
— У семи магов — мужчин и женщин из хороших домов — появились признаки. Они обратили свою магию против нас.
Челюсти на картинке сжались.
— Мне пришлось покончить с ними.
— Что ж, вам, вероятно, следует бросить мост. Жить, чтобы сразиться в другой раз.
Его нарисованные губы скривились.
— Как мало ты понимаешь в этом мире, Келлен. Мы на полпути к аббатству. Если мы сейчас повернем назад, после того как я пообещал нашему народу победу, я никогда не буду коронованным Верховным Магом.
Он поднял руку.
— И прежде чем ты обесчестишь себя и меня новыми умными замечаниями, знай, что такое поражение сделает наш народ слабым и трепещущим на сотню лет. Изменения уже начались, Келлен. Мир идет к более смертоносной войне, чем любая из тех, какую все мы видели. Карты мира будут переписаны. Хотел бы ты увидеть, как твоя родина уменьшилась до разбросанных феодов, склоняющихся перед более великими нациями?
Меня это полностью устраивало. Тем не менее я спросил:
— И ты рискнешь потерять всех до последнего своих магов в этой битве?
— Да. Я пошлю всех и каждого на смерть, если понадобится. Есть два типа лидеров, которых ищут люди, Келлен. Те, кто лучше всего правит во времена мира, и те, кто лучше всего правит на войне. Даже ты должен понимать, в какое время мы живем. Я потеряю многих — возможно, большинство — своих магов, но, если выживут хотя бы несколько из нас, мы доберемся до другой стороны моста и навсегда уничтожим Эбеновое аббатство. Наш народ будет оплакивать своих погибших, но с гордостью, в которой ему давно отказывали.
— А что насчет Шеллы? — спросил я. — Будешь ли ты так же спокоен, когда погибнет она?
— Твоей сестре запрещено принимать участие в бою. Она осталась в лагере, как я повелел.
Я оказал ему любезность, притворившись, будто такое возможно. Шелла была сторонницей соблюдения правил, кроме тех случаев, когда дело касалось защиты ее семьи. Она не больше позволит Ке-хеопсу попасть в смертельную ловушку без нее, чем позволит мне умереть здесь одному. Интересно, что она сделает в тот день, когда ей придется выбирать между нами.