— А есть другой способ это сделать?
— Смешно. Как думаешь, ты когда-нибудь найдешь способ использовать свое остроумие для того, чтобы нравиться людям, а не для того, чтобы они захотели вмазать тебе по лицу?
Он поднял руку.
— Нет, не отвечай. Просто послушай для разнообразия. Для нетренированного глаза Черная Тень выглядит как зловещее, неестественное изменение цвета кожи. Почти как синяки или ожоги, которые чернеют из-за некроза сосудов.
— Представить не могу, с чего бы кому-то из-за такого тосковать.
— Важно вот что: мы так напуганы видом Черной Тени, что наш разум не позволяет нам по-настоящему увидеть, насколько больше в ней заключено.
— И что же вы видите? — спросил я.
Он ответил с почти шепчущим благоговением:
— Я вижу в линиях плавное изящество, Келлен. Я вижу сложный узор в этих метках. Слова в каждом завитке. Я вижу письмена, начертанные Тенью.
— Письмена? И что они говорят?
Он улыбнулся:
— Чтобы разгадать это, друг мой, я и трачу свою жизнь. Самая вероятная догадка — когда мы заражаемся Черной Тенью, конкретные правила невесть какого эзотерического царства, с которым связаны наши метки, образуют уникальный узор линий на нашей коже. Эти метки определяют, каким именно образом мы связаны с Тенью.
— Итак, именно это наделяет некоторых людей их способностями?
— Насколько я могу судить, то, что для нас выглядит просто группой черных загогулин, на самом деле нечто вроде… Ну, джен-теп вроде тебя это может показаться заклинанием. Для меня, однако, это своего рода поэзия.
Поэмы. Как раз то, что мне нужно.
— И что говорит моя Черная Тень? — тем не менее спросил я.
Я выпрямился на стуле. Хотя я не доверял аббату — или кому-либо другому в этом месте, — возможность того, что моя Черная Тень может оказаться чем-то большим, нежели проклятием, было слишком интересным предположением, чтобы устоять.
— В том-то и странность, — ответил аббат. — То, что сделала с тобой твоя бабушка… Это должно быть невозможным. Я прочитал каждую книгу и каждый свиток, написанный про Черную Тень — перевод некоторых стоил мне маленького состояния. В течение столетий маги и естествоиспытатели испробовали все, чтобы разобраться, как действуют метки. Некоторые проводили эксперименты, пытаясь намеренно запечатлеть Тень на другом человеке.
— Зачем? — спросил я, внезапно почувствовав, как мои внутренности завязываются в узел. — Зачем кому-то такое делать?
Он пожал плечами, не интересуясь ни моим вопросом, ни моим гневом.
— Иногда люди совершают ужасные вещи ради того, чтобы сделать открытие, Келлен. Они так сильно хотят понять законы мироздания, что пойдут на любой поступок, неважно насколько темный или бездушный, чтобы найти ответы на преследующие их вопросы.