Отторжение Косова – особый разговор. Для сербов остаться без Косова, как нам лишиться Куликова поля. Кстати, и в названиях этих знаковых полей есть общее: кос – по-сербски «черный дрозд». Ну, а кто у нас свое болото хвалит, мы знаем. А начиналось все с того, что албанцы-косовары спускались со скудных гор в цветущие долины, заселенные сербами, по-соседски устраивались рядом, множились, теснили хозяев. При случае умело использовали любой катаклизм в свою пользу (например, нашествие фашистов, с которыми сотрудничали), потом получали прощение: интернациональную власть, как всегда, заботила дружба народов, а не опасное изменение этнического состава населения в сербских землях. Когда очнулись, было поздно – и с помощью НАТО албанцы оторвали Косово от Сербии. Вам это ничего не напоминает?
В 2004 году я побывал в Косово. Туда надо свозить каждого политика, который недооценивает этнический фактор жизнеустройства, для которого резня в той же Кандопоге – лишь досадное недоразумение. Я видел взорванные храмы, построенные в первом тысячелетии, с остатков древних фресок на меня смотрели выскобленными глазами поруганные православные святые. Сербские городки и поселки в Косово напоминали осажденные крепости, где выход за охраняемый периметр – означал смерть или похищение с последующим потрошением на органы. Перевозили нас с места на место на бронетранспортере «кейфорс» под охраной до зубов вооруженных индусов в синих чалмах, А по броне гремели камни, которые швыряли в нас албанские подростки. Косово – это урок и предостережение всем. Не только славянам. Не было бы Косова – не было бы Пальмиры.
Мне кажется, мировая история выходит на свой новый виток, где межэтнические и межконфессиональные конфликты, возможно, будут играть все большую и большую роль. Европейская цивилизация научилась сглаживать классовые противоречия, буржуи и пролетарии едят в одних «макдональдсах» и ходят в одинаковых джинсах, причем, у миллионеров они более поношенные. Но с живущим даже в самом маленьком народе внутренним стремлением к самоопределению вплоть до отделения пока ничего сделать не удается и не удастся. Прилетаю в Ним и первое, что слышу: «Окситания – это вам не Франция!» В общем, как сказал поэт: «…Пресволочнейшая штуковина, существует, и не в зуб ногой!»
В 2013 меня пригласили в Вильнюс. Сначала я попал на экскурсию, которую вела молодящаяся блондинка, весьма иронично рассуждавшая о прежнем и новом литовском государстве. «Вы русская?» – удивленно спросил я. «Нет, русские здесь себе такого не позволяют. Я полька. Вильно – наш город!» Потом была встреча с русскоязычными читателями, но вел ее литовский журналист. Назовем его Йонас.