Маленькое, аккуратное входное отверстие от пули. Вероятно, калибр 22.
Мелкие белые горошины, в которые тело было заботливо упаковано под слоем полиэтилена, начали испаряться, как только пришли в соприкосновение с теплым воздухом.
– Это еще что такое? Сухой лед? – спросил Брюэр.
– Это называется «сублимация», – просветил его Майло и продолжил разрез.
Пилот моргнул и отвернулся. Похоже, что-то наконец сумело пробиться сквозь его невозмутимость, и я, кажется, знал, что именно. Человек, если только он не карлик, никак не мог бы целиком поместиться в сумку.
Майло закончил резать, развернул пластик и на секунду застыл. Род Брюэр перекрестился.
Тело заканчивалось в районе поясницы.
Разрез трудно было назвать аккуратным. Кожа разорвана, обломки костей напоминали использованные хлопушки, мышцы – «мраморную» говядину на прилавке мясника. Наполовину вывалившиеся из туловища и замерзшие в этом положении кишки были похожи на жуткую связку оливково-зеленых сосисок.
Здесь поработал мощный инструмент с зазубренными краями лезвия. Я бы поставил на бензопилу.
Майло вышел из оцепенения и перешел ко второй сумке. Через минуту дело об исчезновении Трея Фрэнка было раскрыто на все сто процентов.
В салоне «Гольфстрима» пахло цветами, яблоками и текилой. Тристрам Вайдетт вытянулся во всю длину расшитого серебряной нитью дивана по левую сторону, прикрыв лицо развернутым «Хастлером». Он дышал ровно и спокойно, пальцы одной руки с ухоженными ногтями касались ковра; рядом с пальцами лежал хромированный «Айпод». Куинн Гловер, более крупный и приземистый, с пресной физиономией юного политикана, отхлебывал из горлышка дорогую текилу, закинув ноги на спинку кресла. На нем были солнечные очки, а свободной рукой он отбивал ритм песни, которая, надо полагать, звучала сейчас в его «Айподе». Позолоченном.
На обоих были камуфляжные штаны и обтягивающие черные футболки, выгодно подчеркивавшие мускулатуру. Берцы и грязные носки валялись в проходе.
К бою готовы.
Первым делом Майло выдернул из кресла Куинна, защелкнул на нем наручники, пихнул его обратно в кресло, пристегнул ремнем, сорвал очки и наушники. Все это так быстро, что раскрытый от неожиданности рот Куинна не успел захлопнуться. Тристрам не проснулся. Майло обработал и его, вертя с боку на бок, как блин на сковородке, и тоже вытащил наушники.
– Телевизор-то хоть смотрите? – осведомился он у парней.
Непонимающие взгляды.
– Ладно. Наверняка вы это уже слышали, но придется послушать еще разок. Итак. Тристрам Вайдетт, вы арестованы по подозрению в убийстве. Вы имеете право ни хрена не отвечать на вопросы, тем более что мне совершенно наплевать, будете вы там что-то вякать или нет…