– Как странно… – Энрико Хауэр мечтательно улыбнулся, словно пробудившись от приятного сновидения.
Глава кафедры общественных наук Виндзорской академии опоздал на десять минут. Майло успел позвонить матери Джеймса Уинтерторна и уточнить, где учитель физики был в интересующее нас время. Лицензированный адвокат Марта Уинтерторн, поупражнявшись сперва в юридической казуистике, в основном подтвердила слова своего сына. Был небольшой промежуток около часа, о котором она не могла сказать ничего определенного, да и свидетельство близкого родственника – не самое убедительное алиби. Тем не менее, закончив разговор, Майло спросил:
– Как по-твоему, на данный момент у нас есть причины дальше копаться в личной жизни этого бедолаги?
– Не думаю.
Раздался второй за сегодня звонок в дверь.
Человеку, который уверенным шагом вошел навстречу нам в пустую гостиную, было лет тридцать пять – сорок. Высокий, широкоплечий, мускулистый красавчик несколько нарциссического типа: густые, блестящие от лака черные волосы до плеч, брови идеальной формы, ухоженные ногти. Бежевая водолазка, подчеркивающая рельеф мышц, черные слаксы и двуцветные – черные с бежевым – туфли на толстой подошве. Золотые часы, несколько менее массивные, чем обычно бывает, зато огромное золотое кольцо на мизинце. Сильный лимонный аромат одеколона.
Вошедший окинул взглядом комнату:
– Мне нравится. Каков размер первоначального взноса?
Бархатный баритон с легчайшим оттенком латиноамериканского акцента. Ни я, ни Майло не улыбнулись.
– Я пытаюсь шутить, только чтобы скрыть растерянность и беспокойство, – извиняющимся тоном сказал Энрико Хауэр. – Встреча с полицией – в этом есть что-то кафкианское.
– День не задался, а? – согласился Майло и провел Хауэра в заднюю комнату.
Усевшись в кресло, которое незадолго перед тем занимал Джеймс Уинтерторн, Хауэр первым делом засунул ладонь себе под ягодицу и прокомментировал:
– Сиденье еще теплое. Поджаривали здесь кого-то до меня?
– Чувство юмора – полезная штука, мистер Хауэр.
– Для вас я – Рико. Как защитный механизм чувство юмора грозит наименьшим ущербом.
– Что вам сказали по поводу нашей встречи?
– Позвонила секретарша доктора Хелфготта и сообщила, что Элиза Фримен мертва и что полиция хочет побеседовать с некоторыми преподавателями.
– Вы хорошо знали Элизу Фримен?
– Постольку-поскольку.
– По нашим сведениям, у вас с ней была интрижка.
– Интрижка? Вот ведь глупость!
– То есть ничего подобного не было?
– В буквальном смысле – глупость. Интрижка! Можно подумать, мы с ней заговор готовили. А мы лишь занимались с ней сексом. – Хауэр недоверчиво покачал головой. – И только из-за этого я здесь? Из-за обычного секса?