На короткое мгновение Мигелю показалось, что здесь и есть его настоящий дом. Не нужно возвращаться в реальность, а потом на Марс. Живи здесь. И всё будет хорошо. Так хорошо, как только можно мечтать.
«Понятно теперь, почему люди остаются в вирте?»
«Да. Им кажется, что здесь они счастливы».
«Может быть, и впрямь счастливы?»
«Нет, так не бывает. Есть только одно настоящее счастье, и оно – в реальной жизни. А это – обман. Очередной наркотик, по большому счёту. Очень заманчивый наркотик, врать не стану. Наверное, самый мощный и притягательный в истории человечества. Люди всегда хотели сбежать из реальности. Особенно если она была скучна и невыносима. Одни бежали в миры, созданные литературой, кино, видеоиграми. Другие выбирали для этого секс, алкоголь, наркотики, музыку. Но только с помощью вирта удалось создать идеальные миры для бегства. И, как только это произошло, человечество Земли попало в смертельную ловушку.
Нет, ни Нэйтелла, ни Вестминд по большому счёту не виноваты в том, что происходит на Земле. В конце концов, они следуют тем путём, для которого их создали с самого начала, – служат людям. Как могут и умеют. Только люди виноваты. Сами и во всём. Правильно нас учили. Только космос, только КСПСС, только жесточайший контроль технологий. Всё, я возвращаюсь. Нужно найти дверь. Христиан рассказывал, что она всегда будет где-нибудь неподалёку».
«Кто мешает найти дверь завтра утром? Аня ждёт. Нехорошо дать девушке надежду и обмануть».
«Пошёл ты».
«Фу, как грубо».
«Заткнись!»
Мигель направился к мосту. Заметил еще одну табличку, слева, на заборе. Остановился, прочитал: «Государственный археологический музей-заповедник “Танаис”. Основан в 1961 году».
Надо же, подумал. Значит, и впрямь я где-то в конце двадцатого века. Танаис, Танаис… Кажется, так в древности называли Дон. И откуда-то с Дона мои предки по отцу – Суховы. Вот и ответ. Память предков забросила меня сюда. Что ж, спасибо ей, но я возвращаюсь в реальный мир. Так будет правильнее и честнее. А главное, я так хочу.
Он перешёл мост и попал на археологический раскоп. Хорошо были видны фундаменты домов, сохранившиеся подвалы и даже мощенные камнем узкие проходы-улочки между домами. Один из домов был явно реконструирован – ему надстроили стены и даже соорудили перекрытие в виде нескольких деревянных балок. В тёмном дверном проёме висело, нежно переливаясь всеми цветами радуги, нечто вроде плёнки мыльного пузыря. Висело, мерцало, звало.
«Вот она, – подумал он. – Дверь. Как и должно быть».
Подошёл ближе. Оглянулся в последний раз, бросил взгляд на далёкий степной горизонт. Прислушался. Звуки застолья отсюда не были слышны, но он знал, что там его ждут и обрадуются, если он вернётся.