И тут сквозь ветер просовываются его пальцы, они дотрагиваются до моих, переплетаются с ними. Сквозь воздушную стену в круг шагает Коул. Перед ним стена расступается, ветер ерошит его темные волосы, прежде чем снова сомкнуться у него за спиной, будто и не было разрыва. Коул привлекает меня к себе, обхватывает обеими руками.
– Я здесь, – шепчу я. И у него губы тоже шевелятся, но голоса не слышно, только ветер, и Коул прижимает меня крепче, упирается лбом в мой лоб. Здесь нет ничего и никого, кроме нас. Где-то там за стеной остался мир, ветер, крутит его, дергает, рвет на куски. Но мы двое стоим здесь неподвижно и тихо – непостижимый миг.
Смерч теряет концентрацию, разваливается, слабеет. Коул крепче обнимает меня, и тут на какой-то мимолетный миг вихрь вновь обретает мощь и бросается на нас. А потом, совсем внезапно, смерч вообще исчезает – остается только легчайший ветерок. Передо мной опять возникают холмы, трава успокаивается. Коул вглядывается в мое лицо. Он, кажется, ожидает страха, отвращения, какой-то напряженности – но ничего подобного, наоборот, я ощущаю прилив живительной бодрости. Коул отпускает меня, пятится назад, его бьет дрожь.
– Лекси, – выдыхает он, жадно хватая ртом воздух, словно вихрь опустошил его легкие. Ветер высушил слезы у него на щеках и уложил волосы мягкими волнами. – Теперь ты знаешь, кто я такой. Прости.
Он начинает оседать на землю, но я подхватываю его, удерживаю за руку. Коул прерывисто дышит, и я боюсь, что он вот-вот потеряет сознание.
– Мне не за что тебя прощать.
– Я пойму, – пошатываясь, хрипло шепчет Коул, – если ты не захочешь…
Я не даю ему договорить.
– Так вот что ты имел в виду, когда поцеловал меня, – поэтому «на всякий случай»?
Коул смотрит поверх моей головы, на восток. У него блестят глаза, но я замечаю искривленный уголок рта.
– Смотри на меня, – я хватаю его за подбородок и поворачиваю к себе. – Я еще здесь.
Коул опять целует меня – в этом поцелуе нет надежды. На моих губах его страдание, соленый привкус слез. Потом отворачивается и снова смотрит туда же, на восток. Я пытаюсь проследить его взгляд. Небо начинает меняться. Если сейчас же не поспешить в Ближнюю, рассвет захватит нас врасплох.
– Идем.
Он позволяет вести себя за руку, и я сжимаю его запястье, чтобы убедиться, что он не исчез, он все еще здесь. Иду я медленно, неохотно. Мне не хочется слишком быстро добраться до Ближней. Хоть смерч и улетел, меня не покидает чувство, будто мы одни во всем мире.
Молчание нарушает Коул.
– Я хотел показать тебе. Но не так. Я дал себе слово, – бормочет он, – что такое никогда больше не повторится, что я никогда не потеряю власть над ветром.