Дядя проходит мимо, буквально в нескольких дюймах от моего лица.
Но меня он не видит. Он не отрывает взгляда от затылка идущего впереди Бо.
И вот они минуют нас, выходят из рощи, направляясь назад, к Ближней. Оставшись одни, мы с Коулом еще долго стоим, прижавшись к дереву, в сгущающейся ночной тьме. Коул испускает тихий протяжный вздох, который щекочет мне шею, и я вздрагиваю.
– Пронесло, – шепчет Коул. Я отлипаю от ствола, и мы выбираемся на тропинку.
– Коул, они хотят тебя посадить.
– Я уничтожу улики.
– Ты что, не понимаешь? Дело не в этом. – Я останавливаюсь и прислоняюсь к дереву. – Им неважно, делал ты это или нет. Как мы можем доказать, что ты невиновен?
– Никак не можем. Им наплевать на доказательства.
– Мы должны найти того, кто в самом деле это делает, – говорю я. – А если это и впрямь Ведьма Ближней, если она как-то сумела вернуться, как нам ее найти? Как нам ее остановить?
У меня стучит в висках. Я чувствую себя разбитой.
– Лекси, – Коул говорит странно спокойно, может быть, это от усталости, – ты сама говорила, что детские голоса исходили не от детей. И что след на траве – не от ног. Это чары. Много ли ведьм в вашей деревне?
– Сестры, потом Ведьма из Ближней – но она вообще-то мертвая – и еще ты, колдун.
– Ты доверяешь сестрам?
– Конечно.
– А мне ты веришь? – спрашивает он.
Я делаю шаг навстречу ему.
– Верю.
– Тогда остается Ведьма из Ближней.
Я неуверенно киваю. Внутреннее чувство подсказывает мне, что это правда или, по крайней мере, такое возможно. А отец всегда учил меня доверять внутреннему чувству. Но что же она творит и зачем – а главное, как можно остановить мертвую ведьму? У меня кружится голова. Поспать, хоть немного, умоляет мое тело.
– Мы все выясним, Лекси, – Коул подходит ко мне вплотную и проводит пальцем по моей щеке. – Что случилось с Ведьмой из Ближней в той истории?
– Ее прогнали. Заставили уйти из Ближней. Она умерла в одиночестве, где-то посреди пустоши. Это было много веков назад.
– Как об этом рассказывал твой отец? Может, в его словах заключены подсказки.
Положив голову Коулу на грудь, я прикрываю глаза. Мысли путаются, но я заставляю себя не спать и пытаюсь поточнее вспомнить, чем оканчивалась та папина история. Трудность в том, что, когда начал рассказывать историю и остановился на середине, бывает очень трудно продолжить с того же места. Я запоминаю целиком, а не по кусочкам.
– Попробуем, – шепчу я, хоть и чувствую, что вот-вот могу уплыть. – Ближняя Ведьма была частью всего и ничего. И она любила деревню и детей любила, даже очень. В иные дни, когда она была в добродушном настроении, то показывала им фокусы. Совсем маленькие: то у нее в мгновение ока зацветали цветы, то ветер начинал шептать что-то, похожее на слова. Дети обожали любое волшебство, они радовались необычному зрелищу и ее любили за это.