На рассвете 24 сентября начался первый большой штурм на участках Арагона, Англии, Италии и Прованса. После сильного обстрела атакующие устремились на этот полукруг родосских оборонительных сооружений. Первым пал участок Арагона, на который пришелся главный удар янычар. Они пошли на штурм, и вскоре их флаги уже развевались в наполненном дымом воздухе. Люди, хваставшиеся, что «тело янычара – это всего лишь ступенька для его брата, чтобы проникнуть в пролом», доказали на этом, как и на многих других полях сражений, что они истинные «сыны султана». Тем не менее, несмотря на их фанатичную отвагу, пушки Оверни остановили их, после чего им в тыл ударил отряд, которым командовал рыцарь Жак де Бурбон. Его хроника осады была опубликована четырьмя годами позже.
Сулейман, как Ксеркс при Саламине, велел поставить свой трон на высокую платформу, чтобы он мог видеть каждый момент этого дня великого триумфа. И опять-таки, как Ксерксу, ему пришлось испытать разочарование. Сражение, которое шло у выбранных участков стен, пошло на спад. Свое дело сделали греческий огонь, ядра и осколки, но главное – непокорные, одетые в броню люди, которые были везде в гуще боя. Л’Иль-Адам неизменно появлялся там, где, казалось, защитники начинали слабеть. С ним всегда был знаменосец. Хотя это лишь привлекало внимание турок к одному человеку, которого они больше всего хотели видеть мертвым, казалось, великого магистра защищает кто-то свыше. Натиск турок все слабел, и через некоторое время их орды стали медленно отступать к своим траншеям.
Разъяренный неудачей Сулейман приговорил Мустафу к смерти. Главный визирь вступился за военачальника и тоже был приговорен. Только просьбы всех командиров, доказывавших, что такое действо лишь поможет христианам, поскольку лишит армию двух главных лидеров, заставили Сулеймана с неохотой отказаться от своего решения. Потери обеих сторон в тот день были очень велики. Но численность турок многократно превосходила христиан, и они могли позволить себе большие потери. А рыцари – нет. Турецкая тактика парового катка начала делать свое дело. Железные люди медленно, но верно слабели. Уже двести защитников погибли, примерно столько же было раненых. Рыцари не ждали помощи из Европы. Хотя они не знали, но единственное судно, которое ушло на Родос, затонуло в Бискайском заливе вместе со всеми, кто был на борту. Отправленное из Англии в октябре под командованием фра Томаса Ньюпорта, оно могло сыграть решающую роль, если бы дошло до места назначения.
В октябре, пока турки продолжали изматывать гарнизон, произошло два важных события. Первое и самое серьезное для защитников – был выведен из строя Габриеле Тадини. Он получил ранение в голову и, хотя оно было не смертельным, был вынужден провести шесть недель в госпитале. Это было как раз в тот момент, когда турки удвоили усилия по минированию, поэтому ранение Тадини было тяжелым ударом по защитникам. Второе событие оказалось намного более пагубным. Было раскрыто предательство в рядах рыцарей. Был пойман находившийся на службе у канцлера Андреа д’Амараля португалец в момент, когда отправлял записку в лагерь турок. В ней содержалась информация о катастрофическом состоянии оборонительных сооружений и было сказано, что, если турки не снимут осаду еще какое-то время, Родос падет. Под пытками этот человек признался, что это не первое его сообщение врагу. Он постоянно поддерживал связь с турками на протяжении всей осады и даже раньше. Затем он сообщил самое страшное: оказывается, он делал это не для себя, а по наущению своего хозяина Андреа д’Амараля, пилиера Кастилии и великого канцлера!