Ты ведь уже сама знаешь — он обманывал, врал, предавал, воровал. С чего бы ему становиться лучше?
Голова распухала, как мыльный пузырь.
Что все-таки произошло? Кто-нибудь в этом странном, погибшем уже в полном составе семействе вообще был связан друг с другом чем-то, кроме фамилии?
Я со стоном засунула голову под подушку.
Эльфы, Джарлан, подозрения, оборотни, история о Ленарте, картинки прошлого — бешеный хоровод грозил свести меня с ума.
Уснула я под утро, совершенно измучившись, обмотавшись одеялом в несколько слоев и с пижамой, задравшейся до горла. Казалось, только-только закрыла глаза, и тут же Эмзи щекочет мне щеку пушистой лапкой.
— Хони, ты спишь?
— Что за тупые вопросы. — губы спросонья не слушаются, и я бурчу что-то совсем уж невнятное, зарываясь обратно в мягкую подушку. Однако Мик не отстает.
— Надо вставать. — настойчиво бормочет длинноносый тип в образе милого рыжего зверька. — у нас тут тело, так что давай, вываливайся из постельки и бегом сюда.
— Куда-сюда? — сонно спросила я, решив считать все произошедшее неудачным сном.
— В новый район, недалеко от особняка Дарнелей…тут что-то совсем уж мерзкое. — сквозь зубы процедил Мик. Глаза я закрыла, так что мордашку Эмзи не видела, и казалось, что напарник собственной персоной сидит у меня на постели. — Надо осмотреть тело и ритуальщиков вызывать — вряд ли обычный убийца будет на теле спирали вырезать…
Меня как будто ледяной водой окатили. Я судорожно подскочила, садясь в кровати, и упала обратно, стреноженная слоями одеяла. Бедного пушистика унесло на метр от меня.
Пока я с ожесточением выдиралась из одеяла и натягивала штаны, в моей вспухшей голове крутилась одна и та же мысль — мог ли Джарлан быть непричастен к пропаже невесты и слететь с катушек после того, как узнал о ее смерти? Может ли он повторить тот путь, по которому пошел его старший брат?
На улицу я вывалилась вместе с круглым сонным солнышком, лениво выползавшим из-за горизонта.
Город уже вовсю кипел, осенью светает встает поздно. Я бежала по мостовой, перепрыгивая редкие лужи и распугивая пьющих из этих луж птиц.
Так, на полном ходу, я и влетела в мерцающее марево заграждающего полотнища. Отмахиваясь от искр протараненной иллюзии, я притормозила и почти сразу увидела тело.
В узком проходе между двух заборов лежала девушка. Тело явно бросили здесь кое-как, не скрывая ни широкой грязной полосы, тянувшейся за телом, ни пытаясь уложить ее правдоподобнее.
Она лежала на боку, одна нога вывернута коленом вниз. Тонкая, когда-то белая рубашка, была покрыта толстым слоем грязи и крови. По узким белым запястьям и щиколоткам змеились узоры ран. Густые русые волосы были отрезаны под корень.