Я подошла на пару шагов ближе, не чувствуя ног под собой. Стало видно лицо жертвы — запрокинутое, искаженное, с изрезанными щеками.
Я зажала рот ладонью.
Неизвестная девушка плыла, обретая черты Летты, волосы рыжели, чтобы секунду спустя снова стать русыми.
Неимоверным усилием я отвернулась от жертвы, оперлась на деревянный забор, успела рассмотреть след от сучка напротив моих глаз, после чего все вокруг затянуло клубящейся темнотой.
Очнулась я от холода — заботливый Миккел тряс меня за плечи, с волос и носа капало.
— Оклемалась! — обрадовался он и оставил мои многострадальные плечи в покое. Я сидела, прислонившись спиной к тому самому забору, который разглядывала перед падением, но явно в другом месте — трупа отсюда не было видно.
Я смахнула воду с бровей и волос — под пальцами хрупнули тонкие льдинки.
— Чем ты меня полил? — охрипшим голосом спросила я, с силой потирая замерзшее лицо. Сидеть прямо на мокрой земле было то еще удовольствие, но вставать я пока не рискнула.
— Водой. — охотно ответил Мик, наклоняясь и смахивая капель с моих плеч. — Переохладил немного…слушай, ты случаем не собираешься разделиться на Хони-большую и Хони-маленькую?
Я с недоумением уставилась на него. Спустя пару секунд до не совсем пришедшего в себя мозга намек все-таки дошел.
— С ума сошел? — с психа я даже умудрилась встать на ноги, опираясь на многострадальный забор.
— Нет, ну а что — ты то в истерике, то в обмороке… — Мик подцепил меня под локоть. — Что я еще мог подумать?
— Что я болею, например! — отозвалась я. Почему-то было очень стыдно. Совсем расклеилась, уже несколько раз выставляла себя слабой, чересчур нервичной барышней…
— А ты болеешь? — уточнил Мик, продолжая изображать сиделку и оттаскивая меня куда-то в сторону.
— Нет! — я попыталась выкрутиться из цепких объятий, но не особо преуспела. — Это вообще мое личное дело…
— Совершенно личное. — подозрительно покорно согласился блондин, дотащив меня под шумок уже до перекрестка. — Сейчас я тебя утащу домой, и ты мне будешь каяться.
— Ага, разогнался. — сумрачно буркнула я, обвисая. Сил едва хватало переставлять ноги.
— Тебе не кажется, что это уже немножко чересчур? — вопрошал Мик по дороге. — То есть я совсем не против таскать тебя куда угодно и в любых количествах, но тебе не кажется, что я заслужил хотя бы капельку правды?
Я немедленно устыдилась и решила хотя бы в общих чертах объясниться. Да и сама я, боюсь, слишком уж эмоционально реагирую, вряд ли справлюсь одна…
Торжественное вознесение моих телес на чердак сопровождалось жалобными стонами и обещаниями меня больше не кормить. Чувствовала я себя уже сносно, но решила играть до конца и послушно висела на руках — как ни странно, это оказалось вполне приятным делом.