— Не ссорься с ним, Мануэль. Он тебе пригодится.
Мне, положим, от него только и перепала эта трость. Я с ней сфотографировался и послал фото деду в деревню.
Жена Эладио была сантеро. Ее все в городке Регла почитали как святую. Называли крестной. У нее было много крестников: она собирала их у себя в доме и угощала ромом со сладостями. Однажды жена Эладио попала в тюрьму, и мне пришлось подкинуть Эладио денег, чтобы он заплатил за нее штраф. Под арест ее взяли, потому что болтала много лишнего. Рассказывала о себе всем и каждому. Где могла, похвалялась, что в ней есть колдовские силы и что она прошла по дну Гаванской бухты, как Сусана Кантеро, о которой я много чего слышал, когда ездил с Фабианом на пристань. Обе считали себя дочерьми африканских богов. Жена Эладио любила присочинить невесть что, вот ее и упрятали в тюрьму. Вы не представляете, что было, когда ее судили. Во дворе суда набралась тьма народу. Все крестники явились как один. Она говорила, стоит ей запеть — к ней слетаются ауры[238] и ходят за ней следом, а ее вины нет в том никакой. Истинная правда! Как она запоет, ауры ее обступают, сами в руки идут. Она на них надевала синие юбочки, и они летали над крышами домов. Ауры — хищные птицы, но она их умела приручать. Эладио верил в колдовскую силу жены.
— Ты не представляешь, парень, ее слово — святое. Что напророчит, то и сбудется.
Ему никакого пути дальше вагоновожатого не было. Даже я, на что мне не везло с деньгами, зарабатывал больше него. Суд этот всех взбаламутил. Жена Эладио вышла к судьям совсем спокойная. Ее обвиняли в колдовстве, потому что ауры ходят за ней и пугают детей до смерти. Эладио мне рассказывал: судья приговорил ее к штрафу в сто песо и орал не своим голосом, грозил, что если она снова возьмется за это безобразие и будет приручать аур, он ее сгноит в тюрьме. А она хорошо ему ответила:
— Я никого не приручаю, сеньор судья. Они сами прилетают, как только я запою.
Судья крикнул, что она лжет. Крестники услышали это во дворе и расшумелись. Но когда судья стал читать про штраф, жена Эладио тихонько запела. Потом вышла во двор и запела громче. Сразу стали слетаться ауры. Некоторые садились ей на плечи. Крестники таращатся на это чудо, и глаза у всех круглые. А пока птицы весь двор забили. Судья с секретарем орут в перепуге:
— Уберите эту нечестивую, уберите колдунью!
Но надзиратели, по словам Эладио, как в землю вросли. Да все, кто там был, рты пооткрывали. Эта история много шума наделала в Гаване. Но лично я в свою тень и то не верю, так что мимо ушей пропустил. По мне, жена Эладио — очень даже симпатичная. Приятная такая женщина и обожала наши галисийские ромерии. Каких только невероятных историй я не наслушался на Кубе. В этой стране могут так удивить, что оторопь возьмет. Самые несусветные случаи приключаются. Тут надо ясную голову иметь, а то пропадешь. Это я всерьез говорю, совсем всерьез.