Географические же стандарты, скомпилированные наспех ЭИШ, создавали иллюзию компромисса молодым сторонникам единого стандарта охотничьей лайки и «лаечникам» со стажем, стоявшим за «сбережение» всех её «пород», приспособленных к укладу жизни аборигенов и промыслу местной охотничьей фауны, зависевшему от конъюнктуры на рынке пушнины (см. комментарий Е. А. Оборотовой).
Воспроизводство же охотничьей лайки в кинологических центрах, возникших вслед московско-ленинградскому кусту в Казани, Новосибирске, Хабаровске и других крупных городах, учитывало лишь её общий экстерьер да досуг в охоте на вездесущих белку и утку.
Все «неудобные» для полевых испытаний виды промысловой фауны Сибири из-за их отсутствия в охотугодьях под Ленинградом, Москвой, Свердловском и Казанью, городскими любителями лайки оставались невостребованными, приводя её спортивные отродья к узкой специализации для охоты на белку и утку, а ещё вскоре и к травле «цепного» медвежонка [189].
Однако укрупнённые псевдопороды, созданные в одночасье, но с расчётом на промысловых охотников без учёта их интересов, были обречены стать лишь достоянием городских «охотников воскресного дня», как их называл известный кинолог В. Г. Гусев.
В угоду им, приобщавшимся к «спортивной» охоте ради получения их лайкой дипломов по белке и утке, да начавших состязаться с той же целью и в травле «цепного» медвежонка, были разработаны единые правила полевых испытаний всех псевдопород охотничьей лайки, независимо от их «этногеографических» названий, размеров и окрасов.
Надуманность породообразующего значения окрасов в разделении охотничьей лайки на «этногеографические» псевдопороды, а фактически на те же отродья, которые иначе не различались, свели на нет благую цель их «укрупнения».
Волюнтаризм в собаководстве, процветавший, с подачи Т.Д. Лысенко, во всех отраслях биологии, нанёс урон и важнейшей промысловой породе, обернувшись с «разработками» у неё так называемых этногеографических стандартов, истреблением так называемых «лайкоидов», ставших, вдруг ими на своей родине из-за «одиозно нестандартных» окрасов.
Неоправданные издержки не только в кинологических центрах, но и на местах пушного промысла, несмотря на то что в середине 50-х годов дикая пушнина для страны была важнейшим источником валюты, сошли ВНИИО с рук, где работал ЭИШ, благодаря его демагогическим выступлениям на собраниях института с позиций «марксистско-ленинской самокритики» писал в своей книге «Звери и люди» известный учёный-охотовед С. А. Корытин (Вятка, 2002. С. 101).