— Правда? — пристально взглянув на него на ходу, спросил Цуркан. Он и сам в последнее время не раз задумывался над тем, что интересная работа с каждым днем превращается в совершенно бесполезное, бессодержательное занятие.
— Нет… — быстрей, чем надо, ответил Сахно. Для убедительности он несколько раз отрицательно помотал головой, подумав при этом, ‒ «Провались все к чертовой матери!»
Ожидание трудно назвать приятным времяпрепровождением.
Очерет сидел и ждал в кабине угнанных «Жигулей». Он ждал уже два часа. Согласно спланированной им шахматной партии, этим вечером ему предстояло взять офицера. Величайшая осмотрительность сочеталась в нем с удивительным складом ума. С дотошностью миниатюриста он продумывал каждый ход своих шахматных партий. Анализируя их в ретроспективе, он каждый раз убеждался в том, что на шахматной доске жизни беспроигрышным остается ход конем. Профессионал всегда отличается умением управлять «конями»… Но, прежде чем сделать свой беспроигрышный ход, Очерет всегда пользовался правилом, принятым за основу работы сотрудников ФБР: «Проверь, перепроверь и еще раз пере-перепроверь».
Он поставил машину на безлюдной Гоголевской улице, метрах в пятидесяти от офиса под вывеской: «МП Avis[20] ‒ продукты питания». Офис располагался в двухэтажном дореволюционной постройки особняке со строгой прямоугольной аркой и двумя симметричными балконами по углам. Среди старых домов, петляющей и горбатой Гоголевской улицы, этот дом выделялся своим торжественно декоративным решением фасада. Коричневые сумерки сгущались, ухудшалась видимость. Неожиданно зажглись тусклые фонари, и темнота вокруг них стала еще гуще. Накаляясь и потрескивая, фонари разгорались и вроде бы светили ярче, но виднее от этого не становилось. Своим бесполезным светом они освещали лишь небольшие круги асфальта под фонарными столбами. Больше ничего не происходило.
Ждать пришлось долго. За годы службы Очерет научился умению ждать. В засаде все решает умение ждать, ничего не делать, ни о чем не думать, только ждать, не сжигая зря энергию, которая понадобится перед решающим броском. От ожидания многие устают больше, чем от активных действий. Особенно, если это ожидание напряженное, и нельзя пропустить решающий момент. Вызванная усталостью невнимательность, может свести на нет все затраченные усилия. Очерету случалось подолгу, без счета дней, наблюдать за объектом, месяцами разрабатывать рассчитанный до мелочей план действий, на реализацию которых уходила минута, а то и секунды. И когда все складывалось с точностью до последнего дюйма, торжество победителя не знало границ. В этом поэзия и проза разведки.