– Тогда пойдемте к реке завтра, если, конечно, доктор разрешит вам встать с постели. – Он покажет ей заводь, где они с Кирби играли и плескались в чем мать родила. Покажет веревку, подвешенную на прочной ветви вяза на краю воды, которая может запустить тебя в самую глубокую часть реки, а может и безжалостно уронить в грязь. Он покажет Фионе самые светлые мгновения своего детства. Возможно, единственное светлое мгновение.
Она повторила:
– Завтра. Я буду ждать с нетерпением. Хотя я сомневаюсь, что матушка позволит мне уйти без Лили или Мэри – моей горничной. – Ее прекрасные глаза блеснули сожалением.
– Я бы и не подумал уводить вас без провожатой, – тут он поправил себя с улыбкой. – Вообще-то, я бы с радостью, если бы думал, что мне это сойдет с рук. – В его голове уже зрел план того, как можно было бы украсть ее на несколько минут. – Рискуя указать вам на очевидное, скажу, мы прямо сейчас находимся вдвоем, без провожатого.
– Я признаюсь, что от меня не ускользнул этот факт, – сказала она слегка охрипшим голосом, который разжег огонь в его крови. Она опустила взгляд к его губам и прислонилась к нему, пока их губы не сблизились почти вплотную. – Разве вы не собираетесь поцеловать меня?
Застонав, он накрыл ее губы своими. Он скользнул рукой по ее бедрам, притягивая ее ближе. Ее свободная рука обвилась вокруг его шеи, а ее язык сплелся с его языком. Боже, как он скучал по ней. И этот вкус только заставил его сильнее захотеть ее.
Когда он увидел, как она висит на камне, его сердце забилось от мощного потрясения, в котором смешались паника и страх за нее.
Но теперь его сердце бешено стучало совсем по другой причине. Фиона была талантливой, чуткой и безмерно красивой… и, похоже, она испытывала к нему влечение. Не только из-за титула, но и ради него самого.
Может быть, идея их брака не была столь уж безумной. Он может сделать ее счастливой и сам получать от этого удовольствие. Рядом с ней его проклятая жизнь станет немного радостней.
Он хотел притянуть ее к себе на колени и запустить руку ей под юбки, но голос разума где-то в уголке сознания зашептал, что она ранена и что он должен отвезти ее домой и вызвать врача.
А не соблазнять ее, сидя верхом на лошади.
Да пошло все к черту.
Меркуцио под ними заржал и переступил с ноги на ногу, заставив Фиону вцепиться в сюртук Грэя.
– Я вас держу, – заверил он ее, крепче хватаясь за вожжи. – Но я полагаю, что Меркуцио говорит мне, что я должен отвезти вас домой.
Она недовольно вздохнула:
– Он что, возомнил себя моей дуэньей?
– Он хочет позаботиться о вас. Как и я.