– Данте?
– Кератин, – ответил я.
Он коротко кивнул, но повернулся назад к Эмбер.
– Да, кератин. Твой брат был внимателен, – сказал он ей, прищурившись. – Почему ты не можешь вести себя так же?
Эмбер зарычала. Наше сравнение являлось верным способом вывести ее из себя.
– Я не понимаю, почему должна знать разницу между чешуей и человеческими ногтями на ногах, – пробормотала она, скрестив руки. – Кого волнует, как это называется? Могу поспорить, люди тоже не знают, что их волосы состоят из кракена.
– Кератина, – поправил мистер Гордон, нахмурившись. – И чрезвычайно важно, чтобы ты знала, в кого превращаешься, внутри и снаружи. Если хочешь идеально имитировать людей, то должна и изучить их идеально. Даже если они чего-то не знают.
– Я все еще считаю это глупым, – пробубнила Эмбер, со страстным желанием выглядывая в окно на пустыню и открытое небо позади сетки забора, окружающей комплекс. Лицо учителя помрачнело.
– Что ж, тогда давай-ка я тебя немного замотивирую. Если вы с Данте не наберете как минимум девяносто пять процентов на завтрашнем тесте, то оба будете не допущены до игровой комнаты целый месяц. – Эмбер дернулась на своем стуле, ее глаза расширились от негодования, а мистер Гордон холодно улыбнулся. – Вот как важны твои знания человеческой анатомии для «Когтя». Поэтому я призываю к учебе. Вас двоих. – Он махнул рукой на дверь. – Свободны.
* * *
– Это совершенно нечестно, – бушевала Эмбер, пока мы пересекали пыльный двор, направляясь к нашему общежитию. Головы горели от солнца Невады, светило прогоняло прохладу кондиционерного воздуха классной комнаты и распаляло кожу.
«Или мне следует говорить, эпидермис?»
Я самодовольно ухмыльнулся своей же шутке, зная, что Эмбер не поймет ее смысла. В этом настроении она бы и не оценила юмор, даже если бы поняла.
– Гордон – тиран, – прорычала она и пнула ногой булыжник, отправив его кувыркаться по пыльной земле. – Он не может запретить нам посещать игровую комнату на целый месяц – это полное безумие. Я с ума сойду – здесь ведь больше нечего делать.
– Что ж, ты можешь постараться быть внимательнее, – предложил я, мы приближались к длинному бетонному зданию у окраины забора. Как и ожидалось, подобное предложение она встретила плохо.
– Как я могу быть внимательнее, когда все настолько скучное? – огрызнулась Эмбер, рывком открывая дверь. В гостиной было прохладно, даже холодно. Пара кожаных диванов буквой «Г» стояла рядом с кофейным столиком, на противоположной стене висел телевизор с глянцевым темным экраном. Он показывал больше сотни каналов, все от научной фантастики и фильмов до новостных и спортивных источников – попытка утихомирить нас, как я подозревал, хотя это никогда толком не срабатывало с Эмбер. Она предпочла бы находиться снаружи, чем сидеть в комнате и целыми днями пялиться в экран. Комната также была безукоризненно чистой, невзирая на беспорядок, который один определенный близнец устраивал почти каждый день.