— Все, — сказала Нора, когда движущаяся точка больше не показалась.
Дети обогнали родителей. После ребят за парты усаживались родители, старательно слюнявили во рту карандаш. «А-а!» — гремел в едином порыве ликбезовский кружок.
Бумаги складывались в карман, ученики расходились по домам. А после среди ночи или в полумраке хлева вдруг вспыхивала в мозгу буква «Д». «Дерево — растение».
Хворостяной плетень почти закрывал дом Антик; дом глубоко осел в землю, окна выглядывали из ям. Вровень с землей горела лампа. Мать Антик водила указательным пальцем по листу — складывала буквы в слова. Антик кивала головой, и мать потихонечку продвигалась вперед. Темная, неграмотная страна, занимаясь по ночам складыванием букв и слогов, поспевала за просвещенной Европой, торопилась.
После работы все от мала до велика садились к книжкам, и, проходя по улице, можно было слышать прилежные голоса учивших урок:
— 3-знание — с-сила. У-ученье — с-вет…
— Доктор, — сказал Васил, — затруднение у нас одно имеется, твоя помощь нужна.
— Слушаю тебя, — сказал Стефан. Он уже не жил в их доме.
— Ребенка, Гургена, женить хотим. Что скажешь?
— Жените.
— Женить-то женим. Но Советская власть не разрешает — Антик, говорит, несовершеннолетняя, нельзя.
— Значит, подождать придется.
— Мы бы и подождали, но тут одно «но» имеется.
— Какое «но»?
— А такое, что ребенок совсем свихнулся, сам не свой ходит, полевой сторож Теваторос грозился выкрасть Антик, а наш парень, сам знаешь, горячий, ходит теперь с кинжалом за пазухой, не отнимешь. Я твой слуга, Стефан, подсоби нам.
— Обратись к правосудию.
— А что оно, правосудие твое, сделает, где оно разыщет в поле этих сумасшедших, чтобы вовремя разнять! Не будь Марди вчера, непременно бы друг дружке кишки выпустили. Стефан, милый, в ножки тебе кланяюсь, как бы не вышло чего…
— Против закона не пойдешь, дядя Васил. Ты знаешь, твое слово для меня свято. Но из школы Антик забрать нельзя. Комсомольцы не дадут.
Старший брат Гургена Аракел — давно не брившийся человек, в туго подпоясанной старой шинели, постолы — два челнока — стоял посреди лечебницы, распространяя кругом запах молока, шерсти и еще чего-то кислого.
— Стадо бросил в горах без присмотра, пришел вот… надежда на тебя, Стефан. Зинавор сказал, принесите справку от врача…
Через десять дней снова. Оставив стадо на подпаска, ноги в росе, с палкой в руках, старший брат Гургена стоял потупившись перед врачом. Отец к Стефану идти наотрез отказался. («Я дважды об одном нс прошу».)
— Нет, — сказал Стефан. — Ничего не могу сделать.
— Да ведь Теваторос из убийц — про это ты знаешь? Если не знаешь, спроси у меня. Теваторос — убийца.