– Это как Запретный Лес, да? Измайлово?
– Далось тебе это Измайлово! Там всех бед, что вглубь не пускают, и только. Потыркаешься – потыркаешься, да и повернёшь назад. А тут, Студент, всё куда хуже. В Лианозово обитает Зверь.
Он так и сказал – «Зверь», с прописной буквы, и Егор впервые за время путешествия услышал в голосе напарника страх.
– Что за Зверь-то?
– Никто и никогда его не видел. А кто видел – уже не расскажет. Так что, ничего, кроме слухов да идиотских домыслов. Егеря с ВДНХ как-то сунулись, с солидным вооружением, собирались Зверя отыскать и завалить. Им путейцы за это золотые горы сулили, ведь в Лианозово рельсы ближе всего подходят к МКАД. Ушли, значит, втроём, да так и сгинули!
– А ты почему с ними не пошёл? Или не позвали?
Вопрос был провокационным, но Бич, к удивлению Егора, ничуть не обиделся.
– Снова чуйка, только не на животных, а на неприятности. Сколько раз она меня выручала! А в тот раз, помнится, прямо-таки надрывалась: не ходи, мол, козлёночком станешь… Ну, я и сам отказался, и тех олухов пытался отговорить. Не послушали, пошли… У меня такое и раньше было, скажем, с экспедицией в Сан-Паулу. Я тогда тоже печёнками чувствовал: ничего, кроме геморроя, из этого не выйдет.
– И как?
– Прав был, не вышло. Ни один не вернулся – ни учёные, ни те из наших, кто с ними подписался.
Егерь надолго замолчал. Дрезина неторопливо ползла вперёд – новоиспечённый машинист не решался насиловать старенький, разболтанный дизель. Свет в прорехах брезентового «покрывала» становился слабее. Егор хотел подтянуть к лицу скованные руки, разглядеть циферблат наручных часов, но не рискнул – не стоило лишний раз провоцировать охранника.
Он не знал, сколько времени прошло – два часа или три. Снаружи быстро темнело, свет через дырки в брезенте больше не проникал в их вонючую тюрьму. Говорить не хотелось; убаюканные мерным перестуком колёс, пленники время от времени проваливались в короткий, тревожный сон. Дрезина едва тащилась по заржавленным рельсам. Три раз она тормозила, останавливалась, и бандиты, оглашая окрестности матюгами на трёх языках, принимались ковыряться в дизеле. Но когда дрезина замерла в четвёртый раз, вместо ругани и лязга инструментов Егор услышал возню и команды на испанском.
– Вылазь, фраера! – охранник откинул брезент. – Станция Хацепетовка, поезд дальше не пойдёт!
Егор потянулся, разминая затёкшие суставы, и бросил взгляд на часы. Светящиеся стрелки показывали половину одиннадцатого.
– Сними на минутку браслеты, будь человеком… – попросил Бич. – дай хоть отлить нормально, не расстегнуть же…