– И как?
– А никак. Времени на это ушло почти пять лет – помногу я наращивать дистанцию опасался, как и слишком часто покидать Лес. Внимание не хотел привлекать. Но когда в один прекрасный день доехал до Лиссабона – окончательно уверился, что Зов Леса меня обошёл стороной.
– Ясно. – кивнул Егор. – Я и раньше что-то в этом роде заподозрил – особенно когда ты проговорился насчёт Лазурного Берега. Что, правда, случались там побывать?
– Было дело. Очень сложный рейд выдался, захотелось сменить обстановку. Вот и сменил. Прожил в Ницце три дня, и всё это время места себе не находил. Зов Леса тут ни при чём, клык на холодец! Неспокойно как-то было, неуютно. Не в радость, понимаешь? Хожу, значит, по набережной Круазетт, а у самого перед глазами всё это…
Он обвёл рукой реку, дебаркадер и свисающие к воде ветви филёвских вязов.
– В-общем, не выдержал я. Плюнул на оплаченный на две недели вперёд номер в «Негреско», сел в самолёт – и домой. Так что хреновый из меня вышел турист…
Он помотал головой, словно отгоняя наваждение.
– Так о чём это я? Да, в Екатеринбург я приехал буквально в последний момент. Яська совсем плохая была – не узнавала никого, есть ложкой не могла, только как собачонка, из миски. Ещё бы чуть-чуть и… В общем, я её переправил в Лес и сдал аватаркам. За два месяца её привели в чувство, а в процессе она познакомилась с белками, да так к ним и прибилась.
– Она знает, что это ты её спас?
– Я просил не говорить. Память ей тогда конкретно отшибло.
– А отец? Он же, как я понимаю, жив?
– За убийство полицейского сел пожизненно. Да он и знал, что этим закончится, сам попросил: незачем ей это, пусть живёт спокойно.
– Ну, не знаю… – Егор покачал головой. – Она уже не ребёнок, имеет право знать.
– Зачем? Половина больных Зелёной Проказой не помнят о прежней жизни. И хорошо, по-моему: надо начинать с чистого листа, без всякого там поганого багажа.
– А если багаж – не поганый? Не у каждого ведь такая печальная история – могли остаться родственники, родители, супруги…
– Тогда ещё хуже, потому как они с ними никогда не встретятся. Аватарки, Студент, не могут покидать Лес – сделают шаг за разделительную на МКАД и валятся от жесточайшего приступа мигрени. Большинство не выдерживает, сходит с ума. Так что, пусть лучше не знает.
– Кстати, – Егор щёлкнул пальцами, – пока не забыл… Что это за слизень, которого дядя Вова тебе наложить собирался?
– Слизень-то? – Бич осторожно, чтобы не потревожить больную ногу, переменил позу. – Это, Студент, вроде живого бинта. Нашлёпка такая, в виде слизняка. Приложишь её к ране – она и кровь остановит, и как обезболивающее. Ну и заразу всякую вытянет или, скажем, яд. Помнишь, Лёха-Кочегар про своего помощника рассказывал, которого красной стрелой подстрелили?