Вошедшие на рейд корабли островитян попали под кинжальный огонь. Возможно, капитаны и смогли бы организовать отпор, но они погибли в ночном взрыве на «Императоре». Их помощники были храбры, но недостаточно опытны. Моряки бились отчаянно, пушки стреляли даже с тонущих судов, шлюпки с десантом рвались к причалам. Тонут товарищи? Неважно, главное добраться до берега, завязать рукопашную, нас все равно больше! Лишь бы добраться.
Кому-то удалось, но слишком немногим.
Несколько дней после этой бойни на поверхность всплывали раздутые тела.
Одновременно с атакой с моря начался штурм с суши. В одном месте островитянам удалось прорваться, войти в город. Перед ними встал последний резерв — сотня бойцов, сумевших перекрыть квартал прорыва. Взвод сержанта Тома оказался на направлении главного удара. Он встретил врага на улице, что вела к центру города. Взвод против роты. Мушкет на мушкет, грудью в грудь. Разведчикам осталось лишь стоять и драться. Уже не думая о себе, забыв обо всем, отражая удары, нанося удары, стоять, потому что сзади нет никого. На узкой улочке, по которой с трудом могла бы проехать телега, между старых обшарпанных домов.
Разведчики плохо обучены сражению в строю, но здесь это и не нужно. Жестокая рукопашная, в тесноте, когда не размахнуться, не увернуться от удара. Звон железа, крики раненых, ноги спотыкаются о павших, скользят в лужах крови. И ярость. Запредельная ярость мужчин, уже забывших, что есть боль, жизнь и сама смерть. Лишь победа или поражение. И город, который сегодня будет либо спасен, либо захвачен, и тогда пусть Господь принимает души побежденных.
Казалось, бой длился вечность, на самом деле — не больше четверти часа. Подошла помощь, прорвавшихся окружили и после пары залпов в упор островитяне побросали оружие. Их связали, разместили на площади под охраной. Штурм был отбит. Крепостную артиллерию галлийцы усилили орудиями форта, после чего идти на новый приступ без поддержки магов стало бессмысленным. Все. Можно вздохнуть и заняться ранеными и убитыми. Первых — санитарам, вторых — священникам. Галлийцев и островитян. Мертвым отныне, им делить нечего. Островитяне реформисты? Не важно. Всех отпеть по канону истиной церкви. Там, наверху, Господь определит своих.
Через пять дней с победой возвратился пикардийский корпус, которому досталась дополнительная слава — пленение пусть и потрепанных, но все же четырех полков островитян. После разгрома флота им просто некуда было уходить. Идти на север и восток вглубь страны — безнадежно, а с запада возвращалась галлийская армия, втрое превосходящая противника, с полноценной магической поддержкой, воодушевленная после удачного сражения, в котором наголову были разгромлены кастильцы.