Тук, тук. Стук палки отдавался во всем моем теле.
— Ну, и что вы об этом думаете? Нильс, я же с вами разговариваю!
Кем был мой дедушка? Безумцем, несчастной жертвой или соучастником двойного убийства? Мне никогда этого не узнать.
— Я не знаю, Катрин. Может быть…
Я уже не так слепо доверял своей медицинской энциклопедии с тех пор, как нарвался с диагнозом «шизофрения». Но все-таки мне показалось, что в разделе о паранойе я когда-то читал то, что могло относиться к мадам Лакруа. «Параноик характеризуется упрямой убежденностью в том, что с ним поступают несправедливо. Он то и дело бранит самого себя, но при этом очень обидчив. Он недоверчив, весьма логично интерпретирует факты, при этом их извращая. Он становится невыносим для окружающих и в конце концов начинает всех мучить. Случается, что он даже мечтает разрушить весь мир!»
— Почему бы вам не бросить эту историю, Катрин? — спросил я, когда мы вышли. — Если вы и вправду хотите стать охотницей за тайнами, сосредоточьтесь на ваших изысканиях. Железная Маска, дитя в крепости Тампль, язык этрусков — вот они, настоящие загадки.
— О вкусах не спорят, Нильс. Лично я всегда предпочитала Александру Дюма Жоржа Сименона.
— Да что ж такое вы надеетесь обнаружить касательно мадам Лакруа?
— Соланж убеждена, что ее мать убила ее отца. Между прочим, она думает, что если снизу доверху перерыть весь домик, в котором ее мать жила в Сюрени, можно найти доказательства.
— Почему бы Соланж не сделать этого самой?
— Дом вместе с обстановкой сдан одной старой паре. Это друзья мадам Лакруа.
Я насторожился еще больше. Не нравилась мне эта история.
— Бросьте вы это, Катрин.
— Откройте мой рюкзак, — скомандовала она. — Достаньте портмоне. Взгляните. Там фотография… внутри…
— На которой Жан-Мари? — спросил я тоном, в котором невольно прозвучала придирчивая неприязнь.
Катрин разобрал смех:
— Да нет, глупый вы человек! Другую посмотрите, черно-белую. Это фото отца Соланж.
И Катрин объяснила: она собралась отнести это фото тому колдуну, о котором она мне рассказывала.
— Только не говорите, что он разыскивает пропавших! — взмолился я.
— Во всяком случае у него прекрасная репутация. Вообще-то я все равно собираюсь к нему за материалом для магистерской диссертации. Его зовут Фромон. Его отец, дед и прадед были колдунами.
— Есть в мире темные зоны, Катрин, исчезновения, колдуны, лучше туда не соваться…
— Если вы дрейфите, это ваша проблема. Я не просила вас идти со мной.
Уловки Катрин были такими топорными, что не заслуживали даже разоблачения. Вот почему в конце концов я поехал с ней.