— Кати, я здесь. Только одно, последнее усилие.
— Я не могу…
— Кати, если вы не сделаете так, как я говорю, вам никогда не узнать, почему кроваво-красный «Динки» стоит на моем столе.
Аргумент оказался решающим. Она подползла немного ближе к ветке, вытянула руку. Подумав, что она справилась, я тихонько стал спускаться вниз по стволу. Крик возвестил, что я ошибся. Катрин падала.
— Катрин! Вы что там?! Катрин, вы не разбились насмерть? Ну до какой же степени вы глупы… Скажите, что вы не умерли!
Я опустился на колени рядом с ее телом. Стекла особняка лопались, потолки рушились, к небу вздымался столб огня и дыма. А я был здесь, в двух шагах от пожара, умоляя Катрин не умирать, не бросать меня одного.
— Вы не имеете права, — тихо бормотал я. — Я люблю вас.
— И этого, этого вы тоже мне еще никогда не говорили, — прошептала в ответ Катрин.
Переломы трех ребер, обеих ног, вывихнутый локоть и многочисленные ушибы.
— Она еще легко отделалась, — сказал мне хирург.
— Это как посмотреть, — отозвался я.
В тот день я встретил в больнице Жана-Мари. Он уходил, а я пришел. Он сообразил купить цветов. А я — нет.
— Катрин, какого страху вы на меня нагнали!
Она улыбнулась, утопая головой в подушках, еще бледнее чем обычно.
— У вас, наверное, от этих цветов мигрень, — сказал я. — Давайте унесу их в коридор.
Она взяла меня за руку:
— Нильс, надо предупредить директрису того заведения, где живет мадам Лакруа.
— О чем предупредить?
— Да о том самом, что ее пансионерка опасна, она опасная сумасшедшая.
— Мадам Лакруа — очаровательная пожилая дама. Надо понимать разницу между «тук, тук» и «тюк, тюк».
Катрин одарила меня взглядом, полным отчаяния.
— Успокойтесь. С моей психикой все в полном порядке. «Тук, тук» — это стук трости, которой умело пользуется пожилой человек. А вот «тюк, тюк» — звук более тяжелый и глухой, так стучат костыли, на которые опирается кто-то получивший травму.
Печаль во взгляде Катрин сменилась неподдельным ужасом.
— Вы хотите сказать…
Я кивнул.
— Мадам Лакруа говорила правду: ее муж был сумасшедшим, а дочь — опасной. Параноики владеют искусством изощренного коварства, и Соланж предусмотрела все: мнимая тайна с чашкой шоколада, чтобы заинтриговать вас, фальшивый адрес, чтобы заманить вас в ловушку, и настоящий пожар, чтобы вас убить. Лишь одно нарушило ее планы: она повредила лодыжку и не могла наступить на ногу.
— Но зачем бы Соланж хотеть нас убить?
— Целью были только вы. Вас она винила в своем разрыве с Жаном-Мари.
— Вы сообщили инспектору Бертье? — спросила Катрин. — Надо немедленно вызывать полицию. Где сейчас Соланж? Нильс, я вам говорю!