Гарем повелителя, как и запомнился мне, был намного больше и богаче, чем гарем «хозяина», девушки в нем — ухоженнее и красивее. Высокий сводчатый потолок, причудливые узоры с позолотой, легкие дупаты, скрывающие всеобщую спальню, маленькие столики, уютные софы, красивые окна. Создавалось ощущение торжественности, и в то же время уюта.
И снова на меня налетели толпы девушек, будто куры на корм.
— Ну и кто ты у нас такая? — Спросила нарядная рыжая с хитрыми янтарными глазами, — Кажется, я тебя где-то видела раньше…
— Уж не ты ли та дама, что побывала тут не так давно? — Вставил кто-то.
Я только сухо кивнула.
— М-да, неразговорчивая, — прицыкнув, подытожила рыжая, сочувственно глядя на меня, — Давайте не будем пока приставать. Помните, в каком состоянии сами сюда прибыли? Захочет — сама расскажет.
Спасительница.
Подняв голову, я благодарно взглянула на нее и благодарно улыбнулась — все, на что способна. А потом ненадолго осталась одна.
Ни слез, ничего подобного, больше не было. Был только праведный гнев и мрачная решимость действовать наперекор — судьбе, чужой силе и власти. Сказал султан, что я теперь «его»? Ну это мы еще посмотрим. «Во мне всегда жила страсть противоречить», как говорил Лермонтов. Хотел русской любви — получит в полном объеме. Пусть только потом не жалуется.
В конце концов, от графской семейки я сбежала, от «хозяина» — тоже… Как там в той сказке? «И от дедушки ушел, и от бабушки ушел…», и от тебя, султанчик, уйду.
О плане, конечно, говорить рано. Я еще слишком мало знаю эти места, но одно могу сказать точно: этот дворец охраняется в десятки, нет, в сотни раз лучше, чем особняк «хозяина». С другой стороны, слабое место найти может и можно, но крайне трудно и займет много времени.
Второе, конечно, сближение с местными — тахри, евнухами, девушками (жен, кстати, у султана пока нет — значит, вся та желтая пресса, прочитанная мной перед балом в Тарисхоне, врала). Все как и в прошлый раз, мда… Еще бы суметь притвориться невинной овцой, при этом не позволяя нападать на себя. А ведь будут, уж коли его величество соизволил обратить на меня свое внимание. Тьфу. Ну, мне палец в рот не клади, и пусть я выбрала образ тихони — в тихом омуте, как известно, черти водятся.
Ну и последнее… казалось слишком уж зыбким, пугающе нереальным. Повелитель… только с его разрешения наложница может легально покинуть дворец. Может, попробовать… втереться к нему в доверие? Но нет, черт возьми, тут путь только через постель. От дружеского интереса так глаза не горят, и из-за него не запирают в гареме.