«Брюнетка, — еще раз внимательно оглядев фигуру, волосы и лицо погибшей, мысленно отметил Демин, условно «окрестив» ее этим словом. — И, кажется, где-то я уже тебя видел, брюнетка. Что-то знакомое в твоем облике, только вспомнить пока не могу. Но ничего, я подумаю…»
Упаковка трупа — ковер был обычный, фабричный, шерстяной, примерно два на три метра, с ярким орнаментом геометрических фигур. Не новый, но и не старый. Таких ковров, пожалуй, в каждой семье не менее одного-двух имеется. «Пустой номер, — осматривая ковер, мысленно отметил Демин, — владелец забыл на нем свой автограф оставить да адрес указать. А это что? — перевел он внимание на тускло блеснувший предмет, лежавший рядом с правой рукой трупа. И наклонился ниже, чтобы получше рассмотреть. — Кажется, отломившаяся часть алюминиевого крючка от вешалки. А вот это уже интересно… хороший вещдок… если он здесь не случайно оказался. И если не случайно, то остается только остальную часть вместе с вешалкой найти — и убивцы у нас в руках. Только как ее найти?.. Даже в этом микрорайоне одних домов около трех десятков будет, а квартир…»
— Ну, что, полюбовался красой ненаглядной? — встретил с сарказмом Морозов Демина, когда тот после осмотра трупа возвратился к коллегам.
— Полюбовался. И, знаешь, кажется, где-то ее уже ви-дел… Только вот не могу вспомнить… — не обратил внимания на сарказм коллеги Демин, так как и сам при случае мог отпустить шутку и погрубее этой. Оперская привычка за напускной грубостью скрывать эмоции и очень ранимые сердца.
— Да все они, «ночные бабочки», на одно лицо, — про-должил Морозов. — Я, конечно, по ним не спец, как наш коллега Каменев Шурик, который на этом деле уже собаку съел, но тоже ведь не слепой. — Говоря о спеце по «ночным бабочкам» Каменеве, Морозов имел в виду старшего лейтенанта милиции Каменева Александра, отвечавшего в отделении уголовного розыска за работу по борьбе с проституцией. — Возможно, где-то на улице или в каком-либо притоне и видел…
— Это точно, — поддержали его эксперт-криминалист и следователь, имея в виду, что все «ночные бабочки» не только манерами, но и внешностью, стилем одежды, очень похожи друг на друга, словно клонированные, как английская овечка Долли.
— Думаете, «простая утка»? — смягчил в присутствии женщины-следователя название профессиональной дея-тельности покойной брюнетки Демин.
— А тут и к бабкам не ходи, — вновь первым отозвался Морозов, — ясно, что «простая утка», а не «гусь лапчатый». Из какого-нибудь ближайшего притона, — уверенно, с убежденностью в своей правоте, констатировал он. И тут же перешел к более важному на данный момент вопросу: — Ты лучше думай, что делать станем, пока остальные прибудут. Как никак, а земля-то твоя. Тебе это дерьмо разгребать, пока не раскроешь, значит, и командовать тут тебе, пока других командиров нет. Нечего всем столбами стоять…