Крякнув, он решительно встал и переместил зад на возничье место.
— Н-но, залётная!
Лошадёнка сдвинула телегу, да и пошла сонно, едва перебирая копытами. Справный мужик Иван Карпыч и не думал подгонять её. Ништо! Зато и подумается по дороге-то! Небось не одни Солодовниковы на свете есть!
Цок да цок копытами по мостовой городка. Остановка, разговоры, отказ… и взгляды…
Иван Карпыч чем дальше, тем больше мрачнел, наливаясь недоумённым испугом. А потом на! Словами, и даже без матерных, но лучше бы рожу, чем етак. Егорка!
Где он, а где Иван Карпыч, а вишь ты. И главное ведь дело, криво как! Так перевернули всё, што не мальца поучить, от рук отбившевося, а монстрой африканской представили. Ево, справново мужика!
А чево? Што оно плохово сделал-то? Покорность, она же от Бога! Предками же… розги… И деньги, опять же, не лишние в семье. Зря кормили дармоеда, што ли?! Оно бы теперича и наборот надобно, а тут вишь как!? Без понимания момента.
Ето што ему теперя, никак?! Тока-тока жить начал, вылез своим хребтом в люди, и на тебе! Егорка!
— Приютили, — Иван Карпыч сплюнул зло и трясущимися руками начал сворачивать цигарку, просыпая махорку на колени, — придавить надо было пащенка!
В душе заклубился праведный гнев. Ух, попадись ему сейчас кто под руку!
— Слышь, дядя, — Небрежно обратился нему подошедший юнец лет пятнадцати.
— Нашёл дядю, пащенок! — Вызверился мужик, вставая грозно. Но юнец не испугался, а только ощерился нехорошо, да и перетёк на пару шагов назад.
А в руках — ножик. Перетекает меж пальцев, как из воды сделан.
— Ты родителей моих не замай! — И шипит, ну чисто змея. Видно, што не напуган ну ни чуточки! Вот же!
Иван Карпыч осадил назад, но возмутился внутрях. По честному надо! На кулачках! Вот тогда он етово щенка… а то взял моду, ножом пугать!
— Мужик, — Скалится юнец, — ты не понял ещё! Не рады тебе! Интересно тебе будет жить теперь, очень интересно!
Крестьянина сызнова бросило в пот, а ноги-предатели будто сами сделали несколько шагов назад, приземлив зад на телегу. А етот улыбается! И ножом так вж-жих! Меж пальцев. Как вода.
— Тебе так не рады, што не только через купцов о тебе словечки кинули, но и по тем, кто совсем не торговлей живёт. Внял?
Иван Карпыч закивал судорожно. За юнцом будто встал незримой тенью Сам, из подворотни.
А юнец, издеваючись, ещё и заметку в газете московской вслух зачитал. О благотворительности в пользу больницы. Иван Карпыч даже головой тряс, но нет — Егор Панкратов да Александр Чиж. Двенадцать тыщь!
— Враки, всё враки! — Забормотал он, — Быть тово… мне бы их, я б всё село… ух! В кулак! Вот так вот бы держал!