– Да ладно тебе. Быть никем всегда было почетно, что тут, что на Земле. Это нормально, – Полли тоже налила себе, – ты – никто, я – никто, и только кто-то – кто-то. Причем большинство уже тоже стали никем. Или ничем. Нельзя постоянно сверкать. Не парься.
Мне резанула ухо ее странная логика, я запротестовал было, но алкоголь плавно кружил голову, и вместо того, чтобы начать спор, я задумался. Полли оказалась хорошим барменом и дала мне выдержать паузу.
– Знаешь, я впервые понял, что в «Эйфории» нет ни одного окна. На улице солнечный день, а тут темно, как будто нет времени, и на свете вообще больше никого нет.
– Коньяк и не такую обстановку может сделать романтичной. Тебе просто одиноко.
– Ну да, с чего бы еще я приперся в ночной клуб днем? Но теперь буду иногда забегать, чтобы поболтать с тобой.
– Спасибо, за это можно и выпить.
Мы чокнулись. Я заметил, что Полли пьет не из рюмки или олд фэшн, как все мои знакомые, а из настоящего коньячного бокала. Интересно, а сколько же ей лет?
Я стал внимательно ее разглядывать, она заметила и вопросительно подняла бровь.
– Полли?
– М-м?
– А кем ты была до транстайминга?
– Что, так сильно заметно, что я приезжая?
– Очень заметно. Если приглядываться. Ты строишь фразы так, чтобы у собеседника не возникло желания дальше продолжать разговор. Ты пьешь из старомодного бокала, не употребляешь стимуляторы и никогда не танцуешь. Ты всегда о чем-то думаешь и чертовски убедительна в желании выглядеть заурядной и не умной, что абсолютно не соответствует действительности. У меня есть предложение. Давай знакомиться заново. Меня зовут Вилли фон Бадендорф, – и я протянул ей руку.
– А меня – Полина, – она очень настороженно и вяло пожала в ответ, будто боялась, что я могу раздавить ее ладошку своими некультяпистыми лапами. Неужели Пит был прав, что они все до сих пор боятся?
– Не Полли? Полина?
– Угу, – она посмотрела куда-то вбок, и у меня создалось впечатление, что Полине больше всего на свете захотелось, чтобы меня тут не было.
Я забеспокоился, потому что это была совершенно не та реакция, которой я ожидал. С другой стороны, а чего я хотел, если между нами вековая пропасть? Только мне вот категорически не улыбалось, чтобы интригующий меня в данный момент представитель противоположного пола ушел в глубокий аутизм. Что там у нас на такие случаи предусмотрено?
Я поднял рюмку.
– Давай за тебя. К сожалению, не сможем душевно поговорить, мне скоро придется бежать, но на пару тостов меня еще хватит.
Древняя, как мир, аксиома. Расслабь девочку, отвлеки, пусть будет уверена, что ты сейчас уйдешь, и ни на что другое у тебя уже просто нет времени. Пусть выпьет соточку, а там, глядишь, и все изменится к лучшему.